летом в погреб за молоком, а назад вылезти не смогла, застряла. Так мужики чуть не всей деревней её на вожжах тащили, Михаил кивал, вспоминая, и поддакивал, мол, так и было, и смеялся до слёз.

– Мужики ей кричат, бросай крынки с молоком, – со смехом рассказывала Катерина, – Она крынки с молоком под мышками держала, а она кричит «Вы что, сдурели? Не брошу ни в жизь!». Так и пришлось вместе с крынками её тащить, обруч деревянный разбирали, что вокруг погреба.

Ванятка, уснувший в углу на лавке, проснулся и захныкал.

– Ой, а кто это там у вас? – подскочила Катерина, вздрогнув.

– Это сынок мой, Ванюшка, – ответил Степан, поднимая сына на руки.

– Хорошенький какой, – умилилась Катерина, глядя на большие серые глазки малыша и льняные кудряшки, – А мамка ваша где?

– А нет нашей мамки, померла, – сказал Степан.

– Ой, простите, – смутилась Катерина, перекрестилась, и опустила глаза, покраснев.

И тут вдруг Ванятка протёр сонные глазки, и хныча, протянул ручки к Катерине и позвал:

– Мама!

Катерина выпучила глаза и машинально взяла Ванятку на руки, прижала к себе, и принялась укачивать малыша. Тот сладко прижался к девушке и, почмокивая, снова уснул. Михаил, глядя на это, крякнул и подкрутил ус. Степан удивлённо глядел на девушку, и почувствовал, как краснеет, как юный парень на первом свидании, он быстро отвёл глаза и ощутил жар в груди, отчего-то вдруг захотелось ему и плакать и смеяться одновременно. Давно он уже не знал такого чувства, с тех пор, как ещё парнем был, да Матрёну черноротую знать не знал.

И в этот момент из комнат в сени вышла Котяжиха.

– Ну что? Поздравляю вас всех!

– Всё хорошо?!

– Всё хорошо, иди, папаня, смотри на свой приплод! – улыбнулась Котяжиха, уперев руки в бока.

– Кто у нас родился? Мальчики?

– Нет, не мальчики.

– А кто? – спросил Игнат, почесав пятернёй затылок.

Все дружно засмеялись.

– Сын у тебя и дочь! – торжественно сказала Котяжиха, – Двойня у тебя, Игнат, королевская! Ты молодец!

– Вот это да-а-а! – протянул восторженно Игнат, взъерошив свои густые волосы, и понёсся в избу к жене.

Катерина поднялась с лавки, с ребёнком на руках, поклонилась бабке Котяжихе:

– Здравствуйте, бабушка!

– О-о, – протянула Котяжиха, – Вижу, ещё одна свадьба у нас намечается.

Катерина вспыхнула, а Степан ошарашенно поглядел на Котяжиху, и тут же в голове его мелькнула мысль, что она никогда не ошибается, неужто… Он стремительно бросил взгляд на Катерину, но тут же отвернулся, ведь он был вдовцом и к чему такой красавице было связывать свою судьбу с ним. Так подумал тогда Степан.

А спустя два месяца играли свадьбу Степана и Катерины. Жила она вдвоём с матерью-вдовицей, доброй женщиной. Та дала согласие сватам от Степана. А Катерина уже полюбила его в ту их самую первую встречу, сразу ей Степан приглянулся, добрый да ласковый, совсем как тятенька её покойный, которого она так любила. И красивый такой… Снова бабка Котяжиха была посажённой матерью на торжестве. А через год родилась у Степана с Катериной доченька Настасья. Ванятка привязался к Катерине и называл мамонькой, и та к нему прикипела. Зажили они счастливо.

– Вот и ещё одну судьбу устроила, – думала бабка Котяжиха, идя в лес по грибы ранним летним утром с большой корзиной в руках, – Глядишь, и зачтётся мне на том свете. Миром дело закончилось. Любовь да красота белым светом правят, а злоба да ненависть в болоте хоронятся. Ну, ничего, я не дам им оттуда вылезти. Каждый по заслугам получит.

Василискино колечко

Глава 1

Деревня всегда своей жизнью живёт. Уклад здесь особый, неповторимый, и люди тоже особенные, совсем не те, что в городе, к земельке они близко, по законам её живут, природу уважают, за дары её благодарными быть умеют. Душа у них нараспашку.

Раным-рано просыпается деревня, выходят люди на работу, по присказкам да поговоркам: «Коси коса, пока роса», «Летний день зиму кормит», «Кто рано встаёт, тому Бог подаёт». Хозяюшки печи растапливают, хлебы в печь ставят, коровушек в стадо провожают. Мужики да молодёжь на работу собираются. Старухи и те не без дела, в огород идут порядок наводить, покуда жара не пришла – сорняки полоть, картошку окучивать, а старики – косы точят да топоры ладят, где плетень подправят да ступень осевшую на крыльце подлататают. У ребятишек свои заботы – в лес по грибы да ягоды сбегать, на речку искупаться, обруч по улице покрутить, старшим по хозяйству помочь, да погулять успеть. Так целый день и пролетает в хлопотах да заботах. А как опускается вечер, так приобретает деревня свои неповторимые краски и звуки, загораются на небе яркие звёздочки, выглядывает остророгий жёлтый серп полумесяца, умолкают птицы и заводят свои рулады ночные цикады. Сладко и терпко пахнут длинные колокольцы табака и высокие мальвы под окнами. Начинается волшебство деревенской ночи. Здесь каждый житель, и стар и млад, верит в сказку.

Прибрав со стола посуду, завершив все свои дневные дела, подоив скотину, хозяйки укладывают маленьких спать. Сладко спится ребятишкам после длинного дня. Мужики, выкурив махорочки, перебираются на свои места, потому что завтра ранёхонько с утра снова им идти на работу. Старики, кряхтя, залезают на тёплую печку, погреть свои бока да старые кости. Холодно им даже летом, не греет их уже дряхлое сердце, теплится душа в их теле подобно крохотному пламени свечи. А вот молодёжь, несмотря на усталость после работы в поле, да на току, бежит на посиделки. И то верно, чего годы юные просиживать дома, пропускать радость да веселье.

– Вот будем старыми, тогда и отдохнём, отоспимся вдосталь, – смеются они.

Чуть поодаль, за околицей, уже много лет лежало поваленное грозой могучее дерево. Вот оно-то и служило местом встреч и посиделок для молодых. Всё тут хорошо – от домов вдалеке, звуки гармоники, песен да громкий смех ребят не долетали до деревни, так, что и люди отдыхали и молодёжь веселилась. Всем хорошо да ладно. Дерево это было старое, и никто из жителей уже и не помнил, в каком году оно упало. Ствол его отполирован был до блеска, хоть глядись в него, как в зеркало. Широкое и большое – всем на нём хватало места. Оставались, правда, местами на нём ещё сучки, за которые девки цеплялись иногда своими длинными юбками. Ну, да это не беда.

Вот и в этот вечер, едва опустились на деревню сумерки, да повеяло прохладой, потянулась молодёжь, по обыкновению, к своему дереву на вечорки. Девчата лузгали семечки да сверкали глазами в сторону парней. Ребята в отдалении курили махорочку, обсуждали дневные дела, да смеялись громко, чтобы привлечь внимание девчат. Василиса, управившись с делами, тоже собралась бежать на посиделки. Надела она свою единственную праздничную красную юбочку и кофту вышитую, глянула на себя в зеркало и тяжело вздохнула.

– Эх, ну что во мне хорошего? Да ничего. Кто на меня поглядит? Да никто не поглядит. И он не поглядит.

При мысли о нём сердечко её забилось сильнее. «Он» – это был самый красивый парень в деревне, Матвей, Матюша, как она ласково звала его про себя. Только он и не смотрел в её сторону. Да и чего смотреть? Ничего в ней хорошего, разве только глаза большие синие, да коса пшеничная до пояса. Вот и всё её богатство.

Жили Василиса с матерью вдвоём. Отец её однажды зимой по дрова поехал, да пока работал, уж больно жарко ему стало, он и скинул с себя армячок, а сам потный был, горячий, вот и прихватило его мигом. Василиса тогда ещё совсем маленькой была. Началась у отца горячка, грудь он застудил, да так и помер, не смогли его вылечить. Остались они с матерью одни, жили ни бедно ни богато, на жизнь хватало. Но в деревне она слыла бесприданницей и никто к ней свататься не хотел. А ей и не надо было, она и не переживала за то. Было ей всего семнадцать лет, и все мысли её и сердечко заняты были одним