Глава 4

Напарившись в баньке, да словно родившись заново, вышла Василиса с лёгким телом и душой в предбанник, присела на скамеечку, застеленную белой простынкой, отдышалась, распустила до колен свои пшеничные волосы, причесала их гребнем, да пошла в дом. Матушка, хлопотавшая у стола, едва завидев Василису, тут же бросила все дела и, ухватив дочку за локоть, потянула за собой в закуток за занавеской, что служил Василисе девичьей светёлкой с небольшим окошечком. Стояла там кровать с периной и горочкой вышитых подушек на ней, да стул, на стене зеркало висело, вот и вся обстановка. Войдя в свою горенку вслед за матерью, Василиса от удивления застыла на месте и глаза её широко распахнулись. Прямо перед нею, на кровати, лежала новая юбка немыслимой красы! Сама чёрная, да такая пышная, что ежели в танце закружишься в ней, так она солнышком распустится, вот какая! Сверху поясочек широкий, а понизу, по подолу, большие красные маки с зелёными листочками распустились окаёмочкой.

Так и ахнула Василиса:

– Мамонька, да откуда же такая красота невиданная?!

Мать, довольно наблюдавшая за дочерью, хитро подмигнула:

– А вот не скажу!

– Мамонька, ну скажи-скажи, мочи нет, как узнать хочется!

– Ладно, егоза, расскажу, только айда-ко за стол, ужинать пора. Там и побаем.

Когда уселись они с матерью за стол, Василиса тут же закрутилась в нетерпении на стуле:

– Матушка, ну так что? Откуда юбка-то?

– Откуда? А вот оттуда! Мать Матвея нынче приходила ко мне.

Василиса захлопала непонимающе длинными ресницами и уставилась на мать:

– Зачем?

– Дочка их младшая ногу сегодня подвернула. А ты же знаешь, что бабушка моя научила меня косточки вправлять, вот они и привезли дочку ко мне. Я не отказала, полечила ножку её, поправила, перевязала тряпицей туго, да травок дала, какие надобно, чтобы поскорее девчоночка окрепла. А Фёкла меня поблагодарила, да и говорит:

– Вот спасибо тебе, милая. На-ка вот, возьми доченьке своей, красавице, юбку. Пущай будет ей подарочек от меня, передай, пусть носит на здоровье!

Я, было, отказаться хотела, да вспомнила, что ты намедни как раз свою-то юбку порвала. Думаю, ну вот, Бог всё видит, всё знает. Да и взяла. Давай, ешь, примеряй обновку, да на вечорку беги.

– Мамонька! – радостно воскликнула Василиса и, подскочив со стула, обняла мать и расцеловала звонко в обе щёчки.

– Ешь, стрекоза, да беги гулять, со стола я сама уберу, – засмеялась мать, отмахиваясь от поцелуев.

Тут же прозвучали в голове Василисы слова Матвея:

– Приходи сегодня на вечорку, потанцуем!

Василиса радостно засмеялась, будто колокольчик зазвенел, закончила поскорее с ужином, и побежала примерять юбку. Та пришлась ей впору, словно на неё и сшита была. Мать сидела на кровати и наблюдала за дочкой, смахивая слезу. Проворно нарядившись и заплетя косу, Василиса решила надеть сегодня простые, но очень яркие и красивые бусики, красного цвета под стать макам на подоле. Глаза Василисы сияли от счастья. Она любовалась на себя в зеркало, и даже сама себе нравилась сегодня, словно юбка сделала её волшебным образом красавицей. Она и не подозревала от скромности своей, что всегда была прекрасна, да только не знала о том, не считала себя красавицей. Словно легкокрылая пташка выпорхнула она из дома. Мать перекрестила дочку на дорожку и долго стояла на крылечке, глядя ей вслед, вспоминая свою молодость и утирая слёзы.

Уже на подходе к дереву, где собиралась молодёжь, Василиса, как и в прошлый раз, услыхала голос Матвея. Он возбуждённо что-то рассказывал друзьям, показывая рукой в сторону леса. Василиса подошла ко всем, и, поздоровавшись, осталась стоять. Все повернули головы в её сторону.

– Василиска, у тебя новая юбка? – ахнули девчонки, – Какая краси-и-ивая-я-я!

Груня же потемнела лицом, сузила глаза и недобро зыркнула на Василису.

– О, Василиса, здравствуй! – подошёл к ней Матвей, взял её за руку, проводил к дереву и, как и вчера, постелил на него свой пиджак, предлагая девушке присесть.

Василиса присела, на этот раз уже не стесняясь, а счастливо улыбаясь.

– Ну, так вот, – продолжал Матвей, – Вы же знаете, что в том доме ведьма жила. Она творила всякие странности. И стоило только её разозлить, такие вещи в деревне начинали происходить, что было страшно на всё это смотреть.

Василиса поначалу не поняла, про какую ведьму Матвей толкует, и только потом она сообразила. На краю леса жила одинокая старушка. Жила долго. Никто не знал, сколько ей лет. Но очень часто люди обращались к ней за помощью, никому она не отказывала, если с добром приходили. И тут Василиса сказала:

– Она не ведьма была. Она ведунья была, знахарка. Она всем помогала. Мама моя к ней тоже ходила за травкой, когда я сильно горлом заболела. И тятю моего она тоже лечить пыталась, когда тот грудь застудил. Только бабушка та сказала маменьке, что поздно мы к ней обратились, если бы чуток пораньше, то помогли бы тятеньке её травки. А так, она его спасти не смогла.

Все удивлённо повернулись к ней, потому что раньше Василиса всегда предпочитала отмалчиваться, и никогда ни в какие беседы не вступала. Тут Матвей задумчиво произнёс:

– А ведь моя матушка тоже к ней ходила, за травами.

– Но, послушай, – повернулся он к Василисе, посмотрев на неё, – Ведь твоя мама тоже людям помогает?

Василиса вспыхнула.

– Помогает, – прошептала она.

– Конечно, помогает! – защебетали девчата, – Мы к твоей маме частенько приходим, когда руку зашибём, а то ногу подвернём иль ещё чего приключится. Она всегда быстренько вылечит – и боль заговорит, и косточку на место вправит, и даже синяк и тот на глазах уменьшается, два дня и нет его, как не бывало. В деревне-то у нас, чай, не как в городе, не посидишь без дела, некогда хворать.

– Вот и сегодня, – сказал Матвей, – Моя маманя к твоей приходила, Алёнку приносила, сестричку мою самую младшенькую, ножку она подвернула. Спит она сейчас спокойно, помогли травки. Спасибо тебе и матушке твоей, Василиса.

– А-а-а! – раздался вдруг визгливый и насмешливый голос Груни, – Так вот откуда у Васьки новая юбка! А я-то думаю, откуда им, нищим, такие вещи хорошие взять!

Матвей метнул недобрый взгляд на Груньку. Девчонки тут же заговорили все разом:

– Грунька, ты что, рехнулась вовсе? Что ты болтаешь своим языком, что ни попадя? Разве можно такие слова говорить!

Грунька засмеялась каким-то дурным голосом и вдруг сказала:

– А что, слабо сходить в ведьмину избушку? Говорят, там от ведьмы ещё кой-чего осталось!

– А и, правда, пойдёмте, ребята? – сказал Матвей, – Поглядим, что там да как!

Все тут же зашумели, заговорили. Девчонки вроде бы испугались. Но Грунька насмешливо сказала:

– Чего трусите-то? Идёмте уж.

И все дружной толпой потянулись к дому знахарки.

Глава 5

Когда весёлая ватага ребят и девчат добралась до лесной опушки, уже окончательно стемнело. Дом знахарки встретил их тёмными глазницами окон. Брёвна избы, покрытые тут и там замшелым мхом, выглядели ещё крепкими, такая изба и ещё век простоит, хоть с виду и неказиста. Дверь в дом была прикрыта, один столбец крыльца завалился и оттого крыша над ним просела.

– Ну, чего пожаловали? – словно вопрошало непрошеных гостей то, что притаилось внутри, – Чего надобно?

Высокие сосны закачались под, невесть откуда налетевшим вдруг, порывом ветра. Верхушки елей чёрными пиками упирались в небо, на которое выкатилась из-за горизонта медная луна. Вокруг не было ни души, только какая-то шальная птица вспорхнула из кустов, вспугнутая голосами людей, встревожено крикнула резким протяжным окликом, да замахав шумно крыльями, улетела прочь, в сторону леса.

Ребята притихли, стараясь говорить тише. У Василисы по спине пробежал озноб. Страшновато было всем, хотя и храбрились друг перед дружкой.

– Ну что, кто самый смелый? – раздался громкий голос Груньки, – Кто первым в дом войдёт?

Все