сразу несколько коридоров и дверей, оказавшихся запертыми. С Женьки хватило и недавнего блуждания в метро. Там он хоть немного ориентировался, опираясь на собственный опыт и знакомство со схемой. Здесь же лабиринт обещал тот еще квест, да и чудища в нем вполне могли водиться далеко не безобидные. Попадать к ним на зуб совсем не хотелось, тем более неясно, чем для него может обернуться гибель в таком вот сне.

Вздохнув и прикрыв глаза, Женька попытался проснуться, но из затеи не вышло ничего. Зато он ощутил легкий ветерок — вполне обыкновенный, не потусторонний. Он то касался его лица, то стихал. Не открывая век, Женька двинулся на его «зов» и очень скоро уперся в закрытую дверь.

Старинная, чтобы не сказать древняя бронзовая ручка повернулась легко и без скрипа, покоряясь его намерению выйти из залы. Женька шагнул через порог и лишь после разрешил себе открыть глаза.

Он оказался в просторной анфиладе. Выход из нее терялся в темноте.

— Нестрашно, — проговорил он, подбадривая себя самого. — Это сон. Всего лишь сон, — и собрав в кулак всю подвластную ему смелость, пошел вперед.

Вскоре он наткнулся на фреску, а вовсе не на дверь или резко сворачивающий коридор, на который рассчитывал. Вот только кому вдруг потребовалось сооружать анфиладу ради тупика? Даже ради ловушки не стоило, ведь всегда найдутся способы укокошить не желаемого визитера попроще.

«В своем ли я уме, если хочу логичности от сна? — подумал он тотчас. — Тоже мне, Алиса в зазеркалье».

Фреска, надо отдать ей должное, была сделана на диво хорошо. Вначале рисунок на стене, качественно изображавший и каньон, и фигуру, стоящую у края пропасти, подернулся рябью, затем неожиданно обрел объем и краски. Анфилада вовсе не заканчивалась тупиком. Это был выход в иной мир, время в котором застыло или текло едва-едва. Женька шагнул ближе, встал практически на границе — там, где всего мгновение назад начиналась стена.

Со стороны каньона подул знойный ветер: как из фена, направленного в лицо. Зашуршали по склону мелкие камушки. По плато прокатилось перекати-поле. Человек на краю пропасти обернулся и воззрился на него в упор. Тонкие черные брови взлетели на лоб, а глаза блеснули, будто у хищной твари.

«Лет восемнадцать, — зачем-то отметил про себя Женька. — А может, и шестнадцать. Сверх».

На самом деле возраст незнакомца его нисколько не интересовал. Он хотел бы бежать отсюда, но, увы, не мог двинуться с места. Наверное, теперь он являлся фреской в быстро оживающем мире. Все, оставшееся Женьке, было смотреть, и он глядел во все глаза, старательно запоминая детали.

Сверх не являлся ни европеоидом, ни индейцем, ни азиатом, не говоря о негроидной расе. Его в принципе не удалось бы причислить ни к одной из современных рас. И в то же время он бы с легкостью вписался в каждую из них, сойдя за своего. Красивого «своего», а вовсе не серой незаметной мыши. Кожа — белая и прозрачная отливала перламутром. Глаза — миндалевидные, как рисовали у фараонов. Волосы — черные и прямые, но не как у Некра — отливали на свету темным шоколадом. И губы — пухлые, странные, поскольку верхняя слишком оттопырилась. Женька еще не сообразил почему, но по спине уже потек холодный пот.

Блеснули клыки, отрасли, словно у саблезубого тигра, а потом монстр неожиданно пропал и оказался рядом с Женькой.

Дарителла возникла за спиной, будто соткалась из воздуха, схватила Женьку за плечи и резко дернула на себя. Но прежде, чем он упал навзничь, незнакомец ухватил его за руку и впился в запястье.

Глава 8

На парковку Некр вышел в двадцать три сорок пять — самое время для практикующего некроманта: когда силы зла властвуют безраздельно. Или добра — это уж как посмотреть и какую сторону брать за точку отсчета. Поймав себя на обычно неуместной философии, он поморщился. Если его потянуло на размышления о неважности всего сущего, значит и до края недалеко. А магические срывы — отвратительная и крайне неприятная вещь. При его мастерстве, могуществе и занимаемой должности — для окружающих в том числе.

Как правило, Некр все мерил собственными желаниями и пользой для Гильдии. Подселить в кого-нибудь ненасытную тварь — плохо ли это? Пожалуй, нехорошо, если человек обычный, — такого жрун и высосать сможет до комы, а потом и отправить за Рубеж. А если это хапуга-взяточник, периодически являвшийся головной болью всего потустороннего сообщества и немногих людей, крутящихся возле него (это, конечно, не считая всех прочих налогоплательщиков, которых бессовестно обворовывали)? Очень даже доброе дело для большинства, включая хапугу, у которого хотя бы на время придет в норму баланс энергий, и он перестанет брать взятки. Жаль, Ордену такого не понять и не объяснить. Благо, что рыцарей не заботят судьбы отдельных людей, иначе давно просто хождение по краю пропасти превратилось бы для некромантов в прогулку по стальному тросу.

Освещение пару раз мигнуло, стоило Некру выйти из лифта. Парковка занимала минус первый и минус второй этажи. Обычно здесь было не протолкнуться, однако сегодня она стояла полупустой: центр не принимал посетителей. Лампы притушили, ведь некроманты видят в темноте лучше кошек.

«Инфинити» расположился почти в центре. Если бы все зависело только от Некра, он подъехал к самым лифтам или припарковался у стены — где потемнее. Он привлекал к себе внимание в обществе сверхов, но в обычной жизни умел становиться незаметным. Вероятно, потому и жил столь долго. Но у обитавшей под капотом сущности, порядком давно претендующей на именование личностью, имелись свои причуды и мнение, где следует становиться, как ждать хозяина и кому и когда показывать зубы. Сущность не заботило то, что автомобиль — предмет неодушевленный. Ее, скорее, радовало это обстоятельство и собственная уникальность.

Сейчас «Инфинити» золотился гораздо ярче, чем следовало, крыша слегка выгнулась, словно спина разъяренного кота, но напряжения и агрессии Некр не ощущал. Поджидающий его рыцарь не угрожал. Некр был рад ему. Автомобиль чувствовал это и выделывался, как умел.

Потусторонние сущности очень тонко ощущали настрой тех, с кем имели дело, в явном мире они к тому же быстро эволюционировали. Некр был старомодным некромантом и если призывал помощников из Нави, то сотрудничал с ними долгие годы, не гнушаясь не только покровительства, но даже чего-то похожего на дружбу. Вот и получил автомобиль со своим мнением по многим вопросам и соответствующим поведением. Демон — зачарованный меч, изменяющий свою форму,