Я уже доехала до дому, а заноза, засевшая внутри, все еще саднила: вот тебе и сходила на выставку! Соорудив себе на скорую руку обед, я попыталась разобраться в себе. От чего мне так неймется? Ничего особенного, ну обознался человек, бывает. В ушах моих вдруг явственно прозвучало как я говорю: «Меня зовут Анастасия», и поняла, что именно здесь собака зарыта. Я хлопнула себя по лбу. Боже, какая же я несообразительная! С чего я взяла, что меня зовут Анастасия? Просто гипноз этого имени — и ничего больше. Сначала я его себе присвоила просто так, надо же было как-то называться, да и чужой паспорт на это имя я взяла себе. Потом Аркадий Михайлович, этот маленький адвокат, при встрече назвал меня Асей, и я решила, что меня и в самом деле зовут Анастасия. Но ведь Александра тоже может зваться Асей! Неужели я только что встретила свою одноклассницу? Нет, не может быть, наверно, она все-таки обозналась, ведь узнала она меня не сразу и потом сказала, что похожа не очень. А голос? Мне ведь сразу показался знакомым ее голос! Странно, что я не помню ни событий, ни лиц, ни имен, а голос помню. Чушь какая-то! Впрочем, что я знаю об амнезии? Ничего. А если бы я была врачом, помнила бы хоть что-то? Нет, я все-таки дура непроходимая, можно подумать, что амнезия разбирает, кто врач, а кто нет, и делает врачам поблажки. Я запретила себе думать на эту тему, но весь оставшийся день, что бы я ни делала, то и дело ловила себя на мысли: а вдруг я и вправду Сашка? В начале одиннадцатого, когда я уже собиралась идти в ванную, зазвонил телефон. Я удивилась и встревожилась, но это был Борис.

— Я заплатил за телефон. Ну как ты? Собираешься завтра на работу? Не нервничаешь?

— Да есть немного.

— Не нервничай, все будет нормально. Ни пуха тебе!

Залезая в теплую воду, я подумала: может, надо было ему рассказать все как есть? Я представила, как излагаю ему свою невероятную, нелепую историю, как он насмешливо кривит рот, и мне поплохело. Нет, не могу я ему довериться и все рассказать, да и никому не смогу, пусть все идет как идет. Но должна себе признаться, что он мне нравится, шельмец этакий, хотя и отдаю себе отчет, что все его слова и поступки вполне могут быть тонкой игрой, рассчитанной как раз на то, чтобы понравиться мне, войти в доверие. Я вспомнила, как он охарактеризовал свою роль — соломинка. Ха! Он такая же соломинка, как я монах Шаолиня. И все-таки нравится, ничего не могу сделать с собой, нравится он мне.

Для первого рабочего дня я надела светло-бежевый костюм со скромной юбкой до середины колена и немного подкрасилась. Без двух минут девять раздался звонок в дверь, на пороге стоял Алексей Степанович. Он окинул меня придирчивым взглядом и остался доволен.

— Молодец, Ася! Я не предупредил тебя об одежде и боялся, что ты будешь в джинсах. Это, конечно, не смертельно, но в костюме лучше, тем более поначалу. Но ты все и сама сообразила, умница.

Я предполагала, что в офисе он соберет всех сотрудников и представит меня им или же молча, никому не представляя, посадит на рабочее место — трудись, мол. Правда оказалась посередине. Шеф представил меня двум своим замам, юристу и, как он назвал, администратору, которая, как я потом поняла, соединяла в своем лице завхоза и отдел кадров. Один из замов постарше, строгого вида, являлся правой рукой шефа. Второму лет тридцать пять, и сначала я никак не могла решить, какие же его функции, но потом по его цепкому, словно бы фотографирующему взгляду поняла, что, скорее всего, он отвечает за безопасность. Меня несколько удивил юрист Юрий Исаевич, можно Юрочка, как он мне потом отрекомендовался, лет тридцати, не больше, черный, как жук, от южного загара, очень подвижный и слегка нагловатый. В момент представления он отвесил мне цветистый комплимент и лобызнул ручку. Но поскольку было видно, что шеф относится к нему со снисходительным терпением, я решила, что, несмотря на свою молодость, этот Юрочка является хорошим специалистом. В конторе было еще не меньше двух десятков работников, но их я видела мельком. Офис располагался на втором и третьем этажах солидного дома на Остоженке. Несмотря на то что это был самый центр Москвы, при доме имелся даже малюсенький садик, очень чистый и ухоженный. На первом этаже здания, кроме какого-то офиса, имелось еще небольшое кафе, которое обслуживало работников всего здания. Кабинетик мой был небольшой, но приятный, предварявший кабинет шефа, в который вела массивная двустворчатая дверь темного дерева. В общем, все было хорошо, кроме самой работы, я боялась, что не справлюсь и окажусь в глупом положении. Хорошо, что хоть не надо было стенографировать, у меня отчего-то было твердое убеждение, что вот этого-то я точно не умею. Насчет компьютера у меня тоже были большие опасения. Если я и вправду медик, то вряд ли смогу квалифицированно с ним обращаться, разве только включить и выключить. Шеф, показав мое рабочее место, оставил меня осваиваться и пока не беспокоил. Включив компьютер трясущимися руками, я быстро успокоилась. Пальцы словно сами знали, что им делать и на какие клавиши нажимать, я решила дать им волю и не напрягаться напрасно. Освоившись, я стала разгребать бумажные завалы на столах. Те документы, с которыми я не знала, что делать, откладывала в сторону, но много было и таких, с которых информацию надо было просто перекачать в компьютер, чем я и занялась. Спохватившийся шеф, вспомнивший о моем существовании часа через полтора, застал меня, к большому своему удовольствию, по уши в работе. Я даже удостоилась его широкой улыбки, что бывало, прямо скажем, не часто. Я показала ему отложенные документы, он дал исчерпывающие и точные указания по каждому. Я подумала, что если он всегда дает такие четкие указания, то работать с ним будет легко. Возилась я почти до половины второго, а когда закончила, почувствовала зверский голод, что в общем-то было немудрено: утром я волновалась и толком не позавтракала. Заглянула к шефу, доложила, что иду обедать, и поинтересовалась, не надо ли ему чего-нибудь принести из кафе. Он покрутил головой и хмыкнул:

— Все-таки вспомнила о моей персоне. Да, ты явно не Мила, та бы уже и кофе приготовила, и накормила давно. Ладно, не тушуйся, мне нравится, как ты работаешь, когда совсем освоишься, то будешь справляться, пожалуй, быстрее, чем она. Приносить мне ничего не надо, я через пять минут уезжаю на деловую встречу, которая будет проходить в ресторане, так что голодным не останусь. Потом у меня намечены еще кое-какие дела, поэтому, если до пяти не вернусь, можешь уходить, только закрой все как надо. Да, чуть не забыл, зайдешь к администратору, она распорядится, чтобы тебя отвезли домой, а если не хочешь, добирайся сама. Завтра будешь добираться самостоятельно, где стоянка, ты знаешь.

Справившись с обедом, я минут двадцать сидела в кресле у себя в кабинете ничего не делая, просто отдыхала, благо, шефа не было. Потом принялась за бумаги с пометками, но все пошло не так гладко, как я надеялась. Я билась над одним проклятущим документом без всякого толку, но тут заглянул наш юрист Юрочка, нахально уселся прямо на мой стол, увидел, что я вся красная и злая, и быстро объяснил, что я делаю неправильно. Я проработала под его мудрым руководством почти час, практически все сделала и прониклась к нему живейшей симпатией, хотя пришлось-таки разок треснуть по его нахальным рукам, чтобы не тянул их куда не надо. Юрочка не обиделся, сказал, что я совершенно несовременная, но отчаиваться не стоит, он приложит старания, и через неделю я стану совсем ручная, а через две недели настолько перевоспитаюсь, что сама начну приставать к нему. В ответ я только посмеивалась, пусть говорит что хочет, он мне здорово помог, а что будет дальше, мы еще посмотрим. В пять часов, когда шеф не появился, я собралась домой. Просить администратора, чтобы меня отвезли домой, я не стала, а отправилась домой на такси.