— Ну так что же ты молчишь? Я давно жду твоих объяснений. Откуда у тебя ключи от этой квартиры? Следов взлома я не видел. Аська никому не доверяет своих ключей.

Я отметила размеренность и правильность его речи и еще то, что он, как и убитый альбинос, называет Настю Аськой. Вздохнула и начала выкладывать свою байку, с волнением ожидая его реакции. Он выслушал меня серьезно и вдруг захлопал в ладоши, гулко и размеренно. От неожиданности я вздрогнула.

— Придумано неглупо, вполне правдоподобно. А что касается твоих поисков заказчиков, то у тебя явно хорошее воображение, тебе бы романы писать. Но вот одна малюсенькая деталь портит все впечатление и сводит на нет все твои усилия запудрить мозги. У Аськи нет и никогда не было никаких сестер, так что либо срочно выдумывай другую версию, либо говори правду. Я бы посоветовал тебе последнее: быстрее и проще, и на снисхождение можно рассчитывать. — Последние слова он опять снабдил улыбкой, но уже откровенно язвительной.

Я почувствовала, что начинаю заводиться, это было неплохо, потому что, когда я злюсь, теряю чувство страха и обретаю уверенность.

— Я не нуждаюсь в вашем снисхождении. А вы излишне самоуверенны, подвергая сомнению мои слова. Как вы можете знать, есть у нее троюродные сестры или нет? Мой отец — двоюродный брат Настиной матери, и у меня есть еще младшая сестра, а то, что Настя почти не общается с родственниками, отнюдь не отменяет наше сестринство. — Я упирала на то, что даже хорошо знакомый человек может не знать всех дальних родственников, это вполне естественно. Но вместе с тем я сильно рисковала, вот спроси он меня сейчас, к примеру, как зовут Аськину мать, и я тут же попадусь. Но он не спросил. Поверил или нет, не знаю, но заговорил о другом:

— Ну и куда же поехала твоя сестричка и когда ее ждать обратно?

Я ответила как могла, намеренно подчеркнув, что уже волнуюсь, что ее долго нет. Ожидая его ответа, я думала о том, что на даче, ночью, когда он шептал мне на ухо, явно дал понять, что знает об Аськиной гибели, а сейчас делает вид, что ведать об этом не ведает, и говорит о ней как о живой. Как, интересно, понимать такое несоответствие? Повисло молчание, мой незваный гость смотрел на меня тяжелым взглядом, словно дырку во мне высверливал. Я вскинула подбородок, как бы принимая вызов. Но наше молчаливое противостояние было прервано неожиданным звонком в дверь. Уж теперь-то это точно Маринка, подумала я и встала, чтобы открыть ей дверь.

За дверью и вправду стояла моя веселая соседка, только сейчас она была заспанная и всклокоченная и с порога начала жаловаться на свою тяжелую жизнь:

— Нет, Ась, ну ты прикинь, какая невезуха! Мой непредсказуемый папахен заявился вечером домой и устроил мне грандиозную головомойку, можно подумать, что сам святой. Кстати, он обвинил тебя, будто это ты меня спаиваешь, и потребовал, чтобы я с тобой больше не встречалась, прикинь?! Сейчас он на работу покатил, а я сразу к тебе пошлепала, поделиться новостями. Слушай, мы вчера все допили? У тебя больше нет? Может, есть, а? Ну для снятия стресса, ведь святое же дело! — Слова лились из Маринки нескончаемым потоком, мне никак не удавалось вклиниться и сказать, что мы не одни. Но тут она и сама увидела моего неожиданного посетителя, встала как вкопанная и выпучила глаза.

— Ба-ба-Борис! А что ты тут делаешь? — Она испуганно оглянулась на меня и слегка попятилась.

— Здравствуй, Марина, ты чего так нервничаешь? Я зашел узнать, нет ли каких известий о моей невесте, что тут странного?

— А-а… а разве Настя твоя невеста? — спросила Марина каким-то не свойственным ей тонким и ломким голосом. Видно, она и в самом деле боялась этого человека.

— А разве нет? — ответил он вопросом на вопрос.

— А, ну да. Хотя я не знаю. Ну я пойду. — И, не глядя на меня, она быстро пошла к выходу.

Задерживать ее никто не стал.

— Ну вот, теперь мы знакомы. Ты, стало быть, еще одна Ася. А я Борис, что же ты не говоришь: «Очень приятно познакомиться»?

Я уже не злилась, но и насмешки его меня совсем не радовали. Как бы я ни хорохорилась, чувствовалось, что он сильнее меня, увереннее, лучше владеет ситуацией, и я сказала почти устало:

— Я стараюсь не лгать без особой необходимости.

— Значит, у тебя есть острая необходимость жить здесь и выдавать себя за Аськину сестру, так надо понимать? — сделал он неожиданный вывод.

Теперь он уже не смеялся надо мной, говорил серьезно, наклонясь вперед, словно для того, чтобы его слова лучше дошли до меня:

— Аську убили. Я полагаю, ты прекрасно это знаешь, хорошо еще, если не принимала в этом участия, искренне на это надеюсь. Не знаю, зачем ты здесь, но непременно влипнешь в темные дела, если уже не по уши в них, и самой тебе ни за что из них не выбраться. Подробностей я не знаю, но догадываюсь, что задействованы серьезные люди. Они церемониться с тобой не будут, прихлопнут как муху — чужие жизни для них ничто. Положиться тебе не на кого. Маринкин отец — лошадка темная и опасная, уж больно крутые у него бывают повороты: сегодня так, а завтра эдак. Жека с Вадиком — слизняки, скользкие трусы, но при случае и укусить могут. Остаюсь только я, подумай как следует, и ты поймешь, что мне стоит довериться и рассчитывать на мою помощь. Вот тебе номер моего сотового, как надумаешь, позвони. — Он встал, посмотрел на меня несколько мгновений, ждал, что я скажу, но, поскольку я молчала, двинулся к двери.

Я молчала, потому что раньше мне не приходило в голову, что меня можно заподозрить в убийстве Аськи, и это ошеломило меня. А что, в этом действительно есть резон — живу в ее квартире, пользуюсь ее вещами, трачу ее деньги, я и сама на месте Бориса так подумала бы. Ах да, Борис! Я окликнула его, когда он уже был у двери:

— Постойте! Теперь объясните мне две вещи. Первое, почему я должна вам доверять? Второе, по какой такой причине вы собираетесь мне помогать? Вы что, как средневековый рыцарь, помогаете всем дамам, попавшим в беду, или я какая-то особенная?

Он вернулся, подошел и вдруг опустился на корточки возле кресла, в котором я сидела, как-то ищуще глянул мне в глаза и улыбнулся:

— Ну, с доверием отгадка совсем простая, тебе ведь некому больше доверять, а быть совсем одной не просто. Я твоя соломинка, других у тебя нет, я наблюдал за тобой. Со второй отгадкой чуть сложнее.

Тут он встал и сделал несколько кругов по комнате, словно думал, что сказать, и подбирал слова, походка у него была плавная, ходил он неслышно. Как зверь, опять мелькнуло у меня в голове сравнение. Я нетерпеливо следила за ним. Наконец он повернулся ко мне, выражение его лица удивило меня: зрачки расширились, глаза выглядели почти черными и какими-то слепыми, уголок рта подергивался. Чего это он? Разозлился или… неужели страдает?

— Аська была небезразлична мне, вряд ли я любил ее, для этого она была слишком… слишком, ну, впрочем, не важно. И я хочу знать, кто ее убил и за что. А ты по какой-то причине чересчур близко подошла к ней, почти влезла в ее шкуру: живешь в ее квартире, ездишь на ее машине, общаешься с тем же кругом лиц, что и она, даже имя носишь такое же. Значит, и проблемы у вас должны быть похожие, если не одни и те же. Занимаясь Аськиными проблемами, я в любом случае буду сталкиваться с тобой, так не лучше ли, чтобы это была дружба, а не вражда. Что же касается твоей особенности, то, пожалуй, да. Есть в тебе какая-то изюминка, которая интригует и привлекает одновременно.