От неожиданности я отшатываюсь назад. Там невысокий бордюрчик. Я спотыкаюсь. И падаю на спину.

Тот, последний, радостно хрюкает. И наваливается на меня сверху. Молотит кулаками по лицу.

К счастью, я не отключился. Быстро опомнился. И хорошо, что успел вырубить остальных. А то сейчас они бы меня загасили.

А так я могу сосредоточиться на оставшемся противнике.

Что же, это знакомая мне ситуация. Не скажу, что я великий борец в партере. Я все-таки, больше спец по ударным стилям единоборств. Но кое-что знаю о грепплинге. И о защите в таком положении.

Первым делом, я поджимаю правую ногу к себе, и упираюсь в его грудь голенью. Мешаю полностью навалиться на меня.

Затем накладываю свои предплечья на его. Прилипаю. Мешаю меня бить. Пусть ублюдок задохнется и потеряет дыхалку.

Сверху я как бы тяну его на себя. А снизу, наоборот, отталкиваю ногой. Не даю сосредоточиться. Рву ритм.

Это работает. Бедолага не знает, что делать. Пытается вырваться, но я прилип к нему, как репей. Меня легче стряхнуть, чем отцепить.

Но этого противник сделать не может. Пусть еще немного потрепыхается. Когда устанет, я его вырублю.

Хотя, он уже и сейчас хрипло дышит. Слабеет на глазах. Да, физподготовка не самая сильная часть этих парней.

Я готовлюсь резко поменять тактику. Оттолкнуть его и атаковать руками и ногами. Желательно попасть в челюсть.

Но тут в дело вступает Юля. Она бьет моего противника кулачками, кричит и визжит:

— Отпусти его!

Мой противник рад бы это сделать, но не может. Я его крепко заблокировал. И не даю подняться. Скорее, это меня Юля должна просить отпустить врага.

И я выполняю его немую просьбу. Сверху его бьет Юля. Не больно, но чувствительно.

Я отпускаю его. И тут же бью снизу в челюсть. Резко и без замаха. В челюсть. Два раза, три. Он отшатывается.

Тогда я выстреливаю ногой. Высвобождаю, как пружину. И пинаю его пяткой в лицо.

Противник со стоном падает на землю. Потом лежит, держась за лицо. Еле движется, стонет, как раненый.

Юля помогает мне подняться.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она. Отряхивает мою рубашку. — Ты завалил их всех! Ничего себе!

Где-то вдали раздались свистки. Это милиция. Черт, не очень люблю общение с ними. Тем более, накануне соревнований.

— Пошли отсюда, — я схватил Юлю за руку. Пошарил в темноте, нашел свою сумку и потащил девушку прочь. — Нечего здесь время терять.

В конце аллеи раздались голоса, показались неясные тени. Вот зараза, это наши доблестные силы правопорядка.

Сейчас схватят всех и повяжут. Правда, потом, скорее всего, отпустят. А могут и доставить много неприятностей. Если я превысил меры допустимой обороны. Сломал Славке ребро, например.

Мы ушли на край аллеи. Ближе к дому, в листву деревьев. Торопливо миновали фонари.

Добежали до края аллеи, свернули во дворик. Юля ничего не спрашивала. Видимо, наученная горьким опытом.

Прошли через дворик и вынырнули с другой стороны. Теперь общага осталась позади.

Между нами и общего теперь аллея. Где рыщет милиция. И разыскивает всех причастных.

— Давай обойдем по кругу, — предложил я. — Чтобы не наткнуться на ментов.

Юля кивнула. Мы пошли по вечернему городу. Снова вокруг пятиэтажки. Иногда и девятиуровневые здания. Тепло, но временами дует холодный ветер.

После драки я весь грязный и в царапинах. Вот всегда так. Вроде ничего не было. Но потом обнаруживаешь, что ты словно спасся от стаи бешеных псов. Везде порезы и ссадины.

Мы вышли на уютную пустынную улочку. Крики ментов и хулиганы остались позади. Здесь никого нет.

Дорогу освещают тусклые фонари. Тут уже есть проезжая часть. Но машин раз, два и обчелся. Стоят припаркованные у обочины. Только вдали проезжают по проспекту. А тут никого.

— Я так испугалась, — сказала Юля и повернулась ко мне. — За тебя. Думала, они тебя сейчас побьют. Славка он такой. Дурной.

Я остановился и снова притянул девушку к себе. На этот раз она не сопротивлялась. Глядела на меня со странной улыбкой.

Мы снова слились в поцелуе. Какие мягкие, теплые и податливые у нее губы. Я обнял девушку за талию. Одну руку опустил чуть пониже. Потом еще. И еще. Коснулся упругих ягодиц.

Ожидал, что девушка сейчас отпрянет от меня. Как будто я превратился в ядовитую змею.

Но нет. Мы продолжали целоваться. Ого, чтобы это значило?

На Юле юбка чуть выше колен и светлая блузка. Я чувствую, как вздымается ее грудь, прижатая к моей груди. Возбуждающее ощущение.

Я почти себя не контролирую. Да и как тут можно себя сдержать? Мое молодое тело трепещет от желания.

Против воли рука стискивает выпуклую попочку Юли. Я действую осторожно. Каждый раз жду, что она сейчас отскочит и влепит мне пощечину.

Но этого не происходит. Наоборот, девушка принимается ко мне еще сильнее. Ух ты, ты ли это, Юля? Куда девались все моральные принципы? Вбитые социалистической пропагандой о высоком этическом облике молодого ленинца?

Мы продолжаем целоваться. Я уже нахально лезу девушке под юбку. Чем дальше в лес, тем больше дров. Пользуюсь тем, что Юля в каком-то безумном трансе.

Она стоит с закрытыми глазами. Кажется, забыла обо всем на свете. Ну что же делать? Грех разочаровывать девушку в такой ситуации.

Тогда я делаю все еще опаснее. И притягательней.

Неподалеку раздаются шаги. Это какой-то запоздалый прохожий. Мне приходится вытащить руку из-под юбки девушки. И сделать паузу. Ненадолго.

На мгновение отрываюсь от девушки. Она стоит и смотрит на меня влюбленным и затуманенным взором. Сейчас с ней можно делать, что угодно. Что я и намереваюсь.

Хватаю девушку за руку и тащу в кусты возле дома. Мы заходим на в какой-то придомовой участок, засаженный деревьями и давно не стриженым кустарником.

Сверху нависает балкон второго этажа. А под ним решетчатое окно первого. Все темные. Обитатели спят.

Свет фонарей сюда почти не проникает. Отсюда нас почти не видно. Ни с улицы, ни с окон. Так, неясные тени, шепчущиеся у земли.

Я скидываю на траву куртку, а сумку — в изголовье. Укладываю Юлю. Девушка медлит всего пару мгновений. И беспрекословно ложится на куртку.

Я ложусь рядом. Впиваюсь в нее поцелуем. Мы снова жарко и страстно целуемся. На этот раз я действую еще решительнее. Юля лежит почти подо мной.

В траве поют сверчки. От земли и травы веет сыростью.

Но нам плевать. Я снова обнимаю девушку. И снова моя рука опускается вниз. Ласкаю бархатистые ногу и