Когда Ленора проснулась, рядом никого не было. В комнате стояла духота, хотя и не слишком сильная. Даже не глянув в сторону окна, Ленора поняла, что оно закрыто. Однако шторы, очевидно, были раздвинуты, так как в комнату лился яркий солнечный свет. Ленора сощурилась.

В дверь постучали, и вошла миссис Джонс с подносом. На её губах играла улыбка.

– Я тут придумала устроить тебе завтрак в постели.

– А откуда вы знали, что я уже проснулась? – проговорила Ленора и тут же почувствовала жуткую сухость во рту. Пить хотелось невыносимо.

– Да ведь уже начало одиннадцатого. Дай-ка, думаю, проверю. – Миссис Джонс подошла к кровати и опустила поднос на одеяло.

– А где дядя Ричард? – Ленора испугалась: сейчас окажется, что ей только приснилось, будто он сидел с ней. Одиночество донимало её в Замке больше всего, вряд ли она когда-нибудь к нему привыкнет.

По лицу миссис Джонс пробежала тень.

– Он у себя в лаборатории. – Кухарка отошла к окну и принялась поддёргивать шторы. – Уже работает.

– Он даже не зашёл проведать меня.

Миссис Джонс резко обернулась, нахмурившись.

– Детонька, он тут всю ночь просидел.

Внутри у Леноры разлилось приятное тепло, и она опустила глаза на поднос. Мутная пелена мешала разглядеть, что на нём, но по запаху похоже было на кексик – наверное, черничный. Когда картинка прояснилась, Ленора увидела, что угадала.

Миссис Джонс снова отвернулась к окну.

– Хороший денёк, – пробормотала она. – Вообще-то мы планировали на сегодня поездку в город, но после вчерашней истории с… – О на не договорила, и Ленора заметила, что плечи миссис Джонс слегка ссутулились.

– Кострищем, – подхватила Ленора. Слова давались ей трудно, в горле стоял ком. Она сглотнула, но ком остался.

– Да-да, – обернулась миссис Джонс. – Прости меня, золотце. Я совсем не подумала, что…

– Я и сама не знаю, с чего вдруг… – залепетала Ленора; слова дрожали и как-то неловко сыпались.

Миссис Джонс в одночасье оказалась рядом.

– Ты прошла нелёгкое испытание, – ласково проговорила она, поглаживая Ленору по волосам. Девочка кивнула. – Мне нужно было хорошенько подумать, прежде чем вести тебя туда.

– Это всё сажа, – буркнула Ленора. – И копоть.

Миссис Джонс гладила и гладила её по голове.

– Я просто удивилась, когда увидела, – добавила Ленора.

– Больше ты её не увидишь, – заверила миссис Джонс. – Твой дядя решил перенести кострище за территорию особняка. Теперь сжигать всякий мусор будут в другом месте.

– Да не надо, – закачала Ленора головой. Перенести кострище? Из-за неё?

Кухарка махнула рукой.

– Твой дядя очень расстроился из-за того, что с тобой случилось.

– Простите, – машинально произнесла Ленора. – Я не хотела доставить неудобств.

– Ты ни в чём не виновата, золотце. – Миссис Джонс потрепала её по щеке, уронила руку. Подтолкнула поднос поближе к Леноре: – Я знаю, ты голодная. Попробуй перекусить. – Она встала и направилась к двери.

– А вы со мной не посидите? – спросила Ленора. – Тут так одиноко.

Миссис Джонс обернулась и ненадолго застыла с полуоткрытым ртом. Посмотрела на Ленору, обвела взглядом комнату, кровать, снова остановилась на Леноре. Затем кивнула:

– Конечно-конечно.

И она опустилась в кресло с подлокотниками, в котором, кажется, сидел ночью дядя.

Пока Ленора молча ела, миссис Джонс то и дело высказывалась насчёт погоды («В этом году весна ну очень солнечная, заметила?»), жары («У нас тут в Накодочесе иногда такое пекло, прямо как в духовке»), планов на день («Может, тебе бы отдохнуть сегодня, посидеть в библиотеке? Хорошая книжка, она чудеса творит – глядишь, и дух будет здоров, и тело…»).

На самом деле Ленора хотела одного: побывать у дяди в лаборатории. Но об этом она не решалась попросить.

Черничный кексик оказался самое то – сладкий, с влажной пропиткой. К радости Леноры, на подносе их было два.

Может, пока она здесь, стоит поучиться у миссис Джонс готовить. Правда, не очень хочется: готовка Леноре никогда не нравилась, даже когда мама звала её на кухню, чтобы она смотрела и училась. В этом году, раз Леноре исполнилось двенадцать, ей предстояло самостоятельно приготовить целый ужин на всех. Раньше она со страхом ждала наступления этого момента.