Помолчав, Ленора сказала:

– Я нашла его комнату утром. – Что это комната Бобби, она точно не знала, но по всему догадывалась. Иначе какие ещё мальчики могли жить в той комнате и носить костюмчики, как у дяди Ричарда?

– Правда? – Взгляд миссис Джонс тут же затуманился.

– Да, и она такая здоровская. На стенах везде картинки с птицами, а с потолка качели свисают.

– А, да, точно, – откликнулась миссис Джонс. – Я уже и забыла про качели. Бобби любил на них качаться, когда размышлял над каким-нибудь заданием. По физике там, по математике, или даже когда сочинение зададут. – Она дотронулась пальцем до виска. – Говорил, это помогает ему думать.

«И его можно понять», – подумала Ленора. Качаться на качелях прямо в комнате – это так необычно. Бодрит.

– Хотела бы я с ним познакомиться, – проговорила Ленора вслух.

– О, чудесный был мальчик. – Миссис Джонс усиленно заморгала.

– А что с ним случилось? – Вопрос сам сорвался с языка, Леноре просто необходимо было это узнать. По виду миссис Джонс стало сразу понятно, что это что-то опасное, какая-то трагедия. Так разве не надо Леноре знать об опасности?

Миссис Джонс покачала головой.

– В этом доме не положено говорить о Бобби.

– Но почему? – По коже пробежал холодок, скользнул в горло и камнем упал в желудок, сковав льдом всё внутри. Может, его до сих пор где-то прячут? Может, даже пытают? Ставят на нём какие-нибудь научные эксперименты?

Неужели Ленора оказалась в том самом замке из страшилок, где детей, которые родились с каким-нибудь изъяном, скрывают от чужих глаз в потайной комнате? Кажется, Замковый особняк – место куда мрачнее, чем ей показалось с самого начала… Вот почему папа держался от него подальше!

Но напротив Леноры всё так же сидела миссис Джонс. Старая, милая миссис Джонс, с добрыми голубыми глазами, мягкими руками, тёплыми словами. Как только дом может быть опасным, если в нём живёт такой сердечный человек?

Не может, конечно, не может. Верно?

Миссис Джонс откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. Её губы шевельнулись, будто за ними, как за неприступной стеной, толпились слова. Наконец она произнесла:

– Здесь его больше нет.

– В смысле он умер? – Если да, значит, дядя Ричард потерял двух детей. Потерял семью, как она.

Точнее, нет, не как она. В такое она ни за что не поверит.

– Ты так много вопросов задаёшь, – проговорила миссис Джонс – однако без раздражения, скорее даже с некоторой весёлостью. – Лучше будет, если на них тебе ответит твой дядя.

– Но он вечно где-то пропадает.

– Что ж, в таком случае тебе, похоже, придётся разузнать всё самой, – подмигнула кухарка, и стало понятно, что к миссис Джонс вернулось её задорное настроение.

– Как это?

– Попробуй начать с библиотеки. – Миссис Джонс встала и забрала у Леноры тарелку, ополоснула её под краном и снова вытерла руки о край передника. – А сейчас ты готова пойти посмотреть бальную залу?

Ленора подняла ладонь вверх.

– Можно ещё вопрос?

Миссис Джонс вскинула бровь. Ленору всегда поражало, когда люди умеют так делать, поднимать одну бровь. Рори, например, умела. Ленора очень хотела научиться, но, сколько ни пыталась, ничего не выходило. Брови – они как будто единое целое, одна без другой не двигается.

– Почему мой папа уехал из Замкового особняка?

Стоит миссис Джонс ответить на один вопрос, самый острый в эту минуту, и она избавится от вороха других вопросов в будущем.

Хотя, на самом деле, не избавится.

– Действительно, почему же? – со вздохом протянула миссис Джонс.

– Нам он никогда не рассказывал. Вообще ничего.

– Хм-м. – Миссис Джонс покачала головой.

– Мы в этом особняке могли бы все разместиться. Свободно. И всем бы места хватило предостаточно, – продолжала Ленора. Слова сами лились, остановить их поток было всё труднее.

– А там, где вы жили в Техас-Сити, неудобно было?

– Дом был очень маленький. А нас шестеро. Вот если был бы у нас тогда особняк… – Она запнулась, намеренно прервала фразу, которая вот-вот собиралась слететь с языка, и произнесла вместо неё другую, более правильную: – Вот если будет у нас особняк, тогда заживём что надо. Как вы думаете…

Но она не закончила: не вынесла бы взгляда миссис Джонс после таких слов. После слов надежды, что они живы. Что приедут. Что она не одна в этом мире.

Когда она подняла лицо, в глазах кухарки плескалась голубая бездна тоски.

– Твой папа… – Она заколебалась, видимо, тщательно подбирая слова. – Твой папа был человек глубоко верующий. – Ленора выпрямилась. Неужели объяснят, в кои-то веки? – А дядя – учёный до мозга костей. Он верит только в науку.

– Но разве одно другому мешает? – Конечно, не мешает. Джон вот тоже любил науку.

Миссис Джонс усмехнулась.

– Ты и представить себе не можешь, как вера и наука могут разобщать людей.

– Но ведь они же были братья, – возразила Ленора. – Разве это ничего не меняло? Они же не просто разные люди со своими мнениями. Они были одна семья. Это же важно. – Последние слова она еле протолкнула сквозь ком в горле. Чем она занималась всё утро в день катастрофы? Ругалась с Рори. Ненавидела её? Наверное. Недолго, совсем короткое время. То самое время, которое оказалось последним.

– Ну конечно, важно, – продолжила миссис Джонс. Ленора оторвалась от своих мыслей и подалась вперёд. – Они очень старались прийти к согласию. Но в итоге пришли только к выводу, что не могут оставаться под одной кровлей. И потом твой папа уехал.

– Почему он, а не дядя Ричард?

– Потому что твой дядя старше. Дом принадлежит ему.

– То есть он сам велел папе уезжать? – Кровь так и бросилась Леноре в голову. Ведь не переедь папа в Техас-Сити, он бы сейчас был…

Ленора с усилием помотала головой. Сжала зубы.

– Нет, это не дядя его прогнал, – возразила миссис Джонс. – Твой папа сам не хотел здесь оставаться. Вообще-то он даже пытался заставить и Ричарда тоже уехать отсюда.

– Почему? – Кажется, началось что-то совсем непонятное.

Миссис Джонс пожала плечами.

– Ну, я уж точно не знаю, что конкретно он говорил. Только их последний разговор, после которого твой папа сразу и уехал. Тот разговор, наверное, вся округа слышала.

– Они кричали друг на друга?

Миссис Джонс сжала губы, и уголки рта опали.

– Очень.

– Дядя Ричард хотел, чтобы папа остался?

– Дядя Ричард не хотел, чтобы твой папа бежал.