Решено! Бекки вскочила с кресла, чем заставила Лору испуганно охнуть, и тоже подскочить.

- Сиди, сиди, - махнула рукой. – То есть, ступай отдыхать. Я спать лягу.

Служанка весело заулыбалась, словно Бекки ее золотым одарила. Шустро собрала рукоделие в корзинку и, пробормотав пожелание спокойной ночи, исчезла за дверью. Устала, бедная!

Бекки еще разочек зевнула и совсем как в детстве потерла глаза. Утро вечера мудренее. Да и герцог сейчас, наверное, спит себе сладко, чем она хуже?

***

В мастерской было светло, словно днем. Сияние магических ламп не уступал дневному, на потолке, стенах и столе словно зажглись маленькие солнца. Мерно горели в хрустальных шариках-подвесках, чувствуя присутствие своего создателя.

Вильгельм устало потер виски и отодвинул в сторону чертеж погодной машины. Ночь уже, надо бы дать глазам отдых, а он все сидит за работой, прямо как в юности, когда жажда созидания была сильнее сна и потребностей в пище.

Да…Славные были деньки. Он пропадал в мастерской сутками, махнув рукой на забавы, что привлекали двадцатилетних юношей. Отец гордился без меры. Прочил ему славу великого предка – Железного Герцога, а Вильгельм терпеть не мог сравнения себя с сумасшедшим, который уморил трех жен…

Алые камни браслета сверкнули тремя капельками крови – напоминание о погибших и путь к четвертой, которую предок все же сумел удержать в этой жизни. Силой, разумеется. Железный Герцог во всем предпочитал силу.

Вильгельм задумчиво тронул вязь серебра, и темные лозы слегка шевельнулись, послушные магии рода де Грейсторов. Тонкая вещица – она способна была не только рассказать о состоянии носившей парный браслет, но и помочь избавиться от тягостных мыслей. Поговаривают, к концу жизни Рориалана де Грейстор могла только улыбаться и по первому щелчку раздвигать ноги перед мужем. Впрочем, предка это устраивало вполне.

Да, он добился своей цели – сумел через браслет воздействовать на память. Затирать ненужные тягостные воспоминания, но их было столько, что разум женщины превратился в решето.

Что касается Ребекки… Вильгельм нахмурился, пытаясь отогнать осевшую муть воспоминаний. Куда там!

«Как насчет развода?» - звенело в голове тысячей острых иголочек.

Когда девчонка швырнула ему в лицо это предложение, он едва сдержался, чтобы ударом не опрокинуть стол. А потом в несколько шагов преодолеть разделявшее их расстояние и как следует вправить фее мозги, пытаясь вытравить из хорошенькой головушки дурь.

Бред. Вполне закономерно, что Ребекка хотела сбежать, и ему бы воспользоваться предложением и тем самым избавить себя от хлопот, но какого-то демона нужно было упомянуть про возможность помощи. Теперь вот сиди, проветривай голову над работой, а заодно вспоминай, что прочел в «Трактатах Благочестия» - книге, написанной безумным предком во время очередного приступа «святости».

Браслет никак не успокаивался, словно предчувствуя, что для него найдется работа, если, конечно,  фея соизволит склонить белокурую головку и прошелестеть «да».

- Проклятье, - прошипел сквозь зубы и, небрежно отбросив чертеж на стойку, выбрался из-за стола.

Прошелся туда-сюда, рассматривая макеты прошлых и будущих проектов и остановился у одного, расположенного в нише.

Тронул за шнурок - и портьера скользнула вверх, открывая фигурку.

Печально опустив голову, на веточке из белого дуба сидел его первый и последний провал. Хрупкая куколка, с которой он провозился без малого год. Осыпанные драгоценностями крылышки висели за спиной бесполезным грузом, в провалах глаз ни единой искры жизни, а изящные руки безвольно опирались на тонкие иглы-подставки. Все, вплоть до последнего винтика, он сделал сам. Взял лучшую платину и древесину белого дуба, отмерявшего тысячу лет, просидел над формулой расположения камней три месяца, истратил прорву сил, а что в итоге? Сверкающий сборник пыли, не стоивший его времени…

А стоит ли его Ребекка?

Неприятное чувство грязи вновь дало о себе знать. Возможно, он и не мог похвастать безупречным благородством, но до насилия не опускался. И тем более не собирался использовать ту, кому суждена долгая жизнь, а не крохотный огрызок.

И все же если девушка не захочет помощи, силой действовать опасно – результат будет отвратительный. Искалечить ее память ради собственной совести? Ни за что!

Вильгельм поморщился, как от зубной боли, и вновь вернулся к столу. Хватит ломать голову. Он признал свою вину и попытается все исправить, даже не смотря на лобызания с «другом детства».

Вспышка ярости прошлась по коже волной раскаленных иголок. К гадалке не ходи – стоит распахнуть дверцу, и фея упорхнет в объятья смазливого юнца, который с радостью спляшет на драгоценных крылышках, а после выкинет игрушку в ближайшую канаву. И нужно бы назначит мальчишке дуэль – повод более чем весомый, но... к демонам. Девчонка вольна гробить жизнь как хочет. Он же...

Механический ворон склонил голову, сверкая янтарными глазами. Готов был слушать приказ и нести его к Лидии. Наверняка та успела остыть, и обойдется без лишних визгов, впрочем, всегда можно развернуться и уйти, как он и поступал. Обычно на следующий день его ждала не женщина, а ласковая кошка... Вильгельм протянул руку к металлической подставке, но на полпути замер.

Нет. По крайней мере – не сейчас. Дел по горло, а времени в обрез – часы показывали четыре утра. Мяться и строить догадки не в его планах, так что завтрак сегодня будет ранний.

- Госпожа, госпожа вставайте… Ох, мне…

Осторожная тряска за плечо выдернула из плена мягкой темноты. Бекки недовольно поморщилась, пытаясь вернуть сползшее одеяло. Ей так хорошо спалось! Ну разве это по-людски - будить так?

- М-м-м, Хельга, рано…

Пробормотала, уютнее зарываясь в пушистое облако черноты. Такое мягонькое… теплое… сонное…

- Госпожа!

И голос у Хельги молоденький. Странно, в их дом женщина пришла уже в летах…

- Ох-ох, - сокрушено вздохнула Хельга, - что бы мне… А, вот!

И вдоль пятки протянула щекотка. Бекки взвизгнула и, рванув в сторону,  чуть не свалилась с кровати.

- Госпожа!

- Лора!

Их вскрик прозвучал одновременно. Бекки сопела и пыхтела, пытаясь отдышаться, а служанка рассыпалась в извинениях.

- Простите, простите меня, глупую. Я же легонько совсем – вставать пора. Герцог заждался…

Сказала, как водой холодной окатила. Сонная легкость улетучилась, будто не было. Точно, герцог. Со своим странным и страшным предложением.

- Тихо, Лора. Оглушила совсем. Я в порядке, - пробормотала, скидывая ноги с постели. Поежилась, разглядывая темень за окном, и тихонько ахнула, увидев время.

- Шесть утра?! Заждался, значит?