В конце января 1974 г. была создана партийная комиссия, задача которой заключалась в опросе и проверке всех, с кем Йованка имела какие-либо связи, и определении уровня влияния, которое они имеют на нее. В первую очередь Тито хотел узнать, кто «портит» ему жену, что приводит к тому, что в резиденциях создается нездоровая атмосфера. Во время бурного разговора с руководителем комиссии Рато Дугоничем, заместителем президиума СФРЮ, Йованка обвинила его в том, что УГБ следит за ней и прослушивает, впрочем как и Тито. Утверждала, что у нее есть документы, которые подтверждают виновность генерала Ивана Мишковича, но была не готова их предоставить комиссии. Эти обвинения комиссия не приняла во внимание, хотя выразила мнение, что она сама частенько взращивает в супруге страх перед сотрудниками, недоверие и ощущение угрозы и таким образом зацикливает его на себе. По мнению Дугонича и его коллег, Тито таким образом стал ее средством для захвата власти, особенно в вопросах дипломатии и армии. Комиссия пришла к выводу, что Йованка с 1958 г. активно участвовала во внешней политике, читала дипломатические депеши и сообщения спецслужб, участвовала в принятии решений о поездках Тито в Африку и Азию и в вопросах о встречах с иностранными государственными деятелями, участвовала в кадровой политике и в вопросах протокола, пыталась превратить резиденцию Тито в двор монарха[2572].

На совместной встрече комиссии Исполнительного бюро ЦК СКЮ Эдвард Кардель сказал о Йованке: «Это больной человек, который болен настолько, что представляет угрозу для Тито». По его мнению, на Йованку нельзя было больше повлиять: «Нужно было думать о ее изоляции. Любое другое действие только еще больше разъярит ее Существует реальная опасность из-за ее неконтролируемых реакций, что она еще больше усложнит жизнь Тито». Доланц обратил его внимание на то, что, если с Тито что-нибудь случится, виноваты будут они. Он и Дугонич предлагали созвать специальное заседание исполнительного комитета ЦК СКЮ, которое обсудит случай Йованки. Тито требовал, чтобы присутствовала и его жена, что и произошло. В конце заседания он сказал: «Сорок лет я строю эту партию и не позволю, чтобы ее разрушили так, как это делаешь ты, Йованка. Куда это ведет?» 9 марта 1974 г. было созвано еще одно заседание расширенного исполнительного комитета ЦК СКЮ, где снова председательствовал Тито. На нем Кардель предлагал, чтобы в будущем все, кто находится на руководящих постах, были бы ответственны только перед Тито и только от него получали указания. Это решение потом он сам, Доланц и Дугонич сообщили Йованке. Однако из-за ее нервных припадков разговор был прерван и так и остался без результата[2573]. Главной жертвой этой аферы стал генерал Мишкович, которому Йованка так отомстила, что это было похоже на психологическую войну, которую она в итоге выиграла. «По состоянию здоровья» Мишкович был вынужден отказаться от всех своих обязанностей [2574].

Вопреки глубокой старости, Тито не потерял интереса к женскому полу, «при дворе» в то время появились массажистки, сестры Дарьяна и Радойка Грбич, с которыми Йованка упорно, но безрезультатно боролась[2575]. С первых дней супружеской жизни Йованка закатывала Тито сцены ревности. Его сеансы массажа с молодыми женщинами, которые каждый день длились по часу и сначала были совершенно невинными, выбивали ее из колеи. Она хотела ограничить массаж, требовала, чтобы во время него всегда присутствовал врач, чего Тито не допускал. Он не знал или не хотел знать, что физиотерапевты после работы каждый день сообщали адмиралу Тихомиру Виловичу, о чем идет беседа во время сеанса. Если данные были интересными, они оказывались на столе генерала Николы Любичича, секретаря по обороне.

Разлад между супругами Броз произошел после ряда скандалов в черногорском аэропорту Игало. Там Йованка устроила такие сцены, что адъютант президента генерал Марко Рапо и его врачи серьезно испугались за его «жизнь и здоровье». Боялись, что Йованка в порыве гнева может выстрелить в него, напасть на него с тупыми предметами или с чем-нибудь еще. По предложению Александра Шокараца, главы его кабинета, в Игало позвали заместителя председателя Президиума СФРЮ Петра Стамболича, Стане Доланца, Джемаля Биедича и Николу Любичича, которым Тито на тайной встрече на «Галебе» признался, что он в западне и что, если не удастся обуздать террор Йованки, он оставит все должности. Югославскую Ксантиппу «арестовали» и из Игало отправили в Белград, где была создана специальная медицинская комиссия для проверки ее психического состояния. Были проведены и бурные допросы, в ходе которых установили, что Йованка не вовлечена ни в какой заговор, а напротив, что она параноик и лучше ей развестись с Тито. Но он этого не сделал, наоборот, помирился с ней и даже позволил отомстить врагам. Тито обиделся на врачей за то, что в отчете, переданном Президиуму, они «грубо выражались и позорили» его супругу, провозгласив ее сумасшедшей[2576]. Однако в феврале 1975 г. произошло реформирование кабинета президента республики, на котором было сильно ограничено влияние Йованки «при дворе» в пользу Стане Доланца и Владимира Бакарича, генерала Марко Рапо и самого Карделя. Очевидно, Кардель считал, что, несмотря на болезнь, проживет дольше Тито. По схеме, которую назвали «карделевская», вокруг Тито создавалась изоляция, якобы потому, что из-за старости он не мог много работать [2577].

Йованка уже давно рассчитывала, что на X Съезде СКЮ 1974 г. ее выберут в ЦК. Она полагала, что это последняя возможность для правового укрепления своего положения перед смертью Тито. Была уверена, что такое признание она заслужила за свою преданность Тито и Югославии и за свои государственные способности[2578]. Предложение на обсуждение должны были вынести Доланц, Бакарич и Кардель. Однако, когда во время разговора с Тито они поняли, что он этого не поддерживает, то отказались от этой инициативы. Когда Йованка на заключительном заседании съезда узнала, что была обманута, она разрыдалась, при этом большинство подумало, что от радости, поскольку Тито снова был единогласно избран главой партии. Позднее в салоне, где собиралось избранное общество, в приступе бешенства Йованка на глазах у всех пнула ножку его кресла[2579]. Своих противников она не простила и против них – Карделя, Доланца, Любичича и Бакарича, начала интриговать в надежде, что убедит супруга в опасности этой группы и «ликвидирует» их[2580]. Будто желая хоть как-то оправдаться, Тито по предложению Карделя и Бакарича решил наградить ее высшей югославской наградой за заботу и внимание, которое она проявляла по отношению к нему. Однако Йованка награду не приняла, поскольку ее должен был вручить во время праздничного торжества в Загребе 11 декабря 1975 г. Бакарич – Тито не хотел походить на Чаушеску или Мао Цзэдуна[2581]. Она ее не приняла еще и потому, что не собиралась мириться с Бакаричем: ее обиды были скоропалительными и окончательными. Она заявила, что «уже долго испытывает притеснения и унижения. Наградой ее хотят подкупить, но она с этим не согласна»[2582].