— Ты хочешь сказать, что твой покойный настоятель заказал мастеру копии бриллиантов, известных как Глаза Будды? — ахнул Рамае сГампо, по залу пробежал шепоток.

— Он достал эти священные камни из сумы, бережно положил их на стол, а потом спросил, в какую сумму тот оценил бы эти два бриллианта. Ювелир сразу узнал Глаза Будды, они слишком сильно отличались от банальных камней, пусть даже крупных. Однако он не осмелился признаться настоятелю, что опознал святыню.

— Я не верю своим ушам, — пробормотал Безупречная Пустота.

— Потом ювелир присмотрелся и был потрясен еще больше: он понял, что перед ним не бриллианты, а подделка. Чтобы доказать это, он поцарапал их поверхность ножом прямо на глазах у Буддхабадры.

— Но бриллианты невозможно поцарапать ножом! Значит, это не были благородные кристаллы! — недоуменно заметил настоятель из Лояна.

— Совершенно верно… И вы можете сами в этом убедиться.

Лама сТод Джинго извлек из дорожной сумы сандаловую шкатулку в форме сердца, а потом достал оттуда два сверкающих камня. Их почтительно передавали из рук в руки. И правда: на каждом камне на одной из граней можно было заметить тонкую царапину, сделанную ножом пешаварского ювелира.

— Нет сомнений, что эти два камня поцарапаны, — удивленно проговорил Пять Защит.

— Какой же хитрый тип этот Буддхабадра! Настоящий мошенник! — искренне возмутился сТод Джинго.

— Но от него требовались немалая смелость и изобретательность! Ведь если камни поддельные, в том не его вина. Для него это, наверное, было настоящей трагедией. Только узнав правду, я понял, что покойный настоятель пытался защитить наш монастырь от беды и позора! — горячо сказал бывший помощник Буддхабадры.

— Ты хранишь верность учителю, и это похвально. Но я не вполне уверен, что его истинные мотивы были столь благородными! — возразил лама.

— Один вопрос остается без ответа: почему Буддхабадра вообще захотел узнать подлинность реликвии? — внезапно заявил Пять Защит.

— Вот именно! Если бы не этот поступок, никто никогда не узнал бы, что Глаза Будды — всего лишь кристаллы горного хрусталя! — поддержала его Умара.

В зале воцарилась мертвая тишина.

— Да, об этом стоит задуматься. И теперь, пожалуй, я должен еще кое-что вам поведать, — пробормотал слепой тибетский монах.

— Слушаем вас, о достопочтенный учитель Рамае сГампо! — воскликнул Пять Защит, подавшись вперед.

— Чтобы удостовериться в том, что перед нами на самом деле Глаза Будды, я попросил Буддхабадру удостовериться в их подлинности за мой счет. Моя правда тоже выглядит не слишком красиво. И я страдал недостатком доверия к собратьям, — медленно произнес Рамае сГампо.

— Оказывается, и ты отчасти управлял действиями Буддхабадры, — поморщился настоятель из Лояна.

— Моя просьба не требовала разрушений. Я и представить не мог последствий!

— Однако же, если бы не случилось проверки подлинности камней, Буддхабадра не унес бы реликвию из своего монастыря, и тайна не раскрылась! И Глаза Будды не оказались бы в Самье! — фыркнул Безупречная Пустота.

— Но теперь понятно, почему Буддхабадра отправился в путешествие в Самье именно на этом слоне — он вез реликвии, — задумчиво проговорил Пять Защит.

— Мой настоятель стал жертвой несчастного стечения обстоятельств и своей неустанной заботы о собратьях! — горячо воскликнул Кинжал Закона.

— Не пришло ли время вернуться к вопросам, составляющим суть деятельности нашего совета? Теперь взаимопонимание и доверие между церквями восстановлены, — предложил Пять Защит.

— В память о моем учителе, лишившемся жизни на опасной тропе зародившегося недоверия, я поддерживаю предложение моего друга Пяти Защит. Мы должны вернуть атмосферу терпимости и доверия, с которой начинался совет в Лхасе! — твердо заявил бывший первый помощник Буддхабадры.

— Я готов. Для этого я и совершил долгое путешествие из Самье, — ответил лама Рамае сГампо.

— Я тоже готов! — эхом отозвался Безупречная Пустота.

— Но кто заменит Буддхабадру? — с обычной наивностью поинтересовался Святой Путь Из Восьми Ступеней.

Два настоятеля помедлили лишь секунду, прежде чем Рамае сГампо уверенно заявил:

— Полагаю, единственный, кто достоин исполнять его обязанности, — это Кинжал Закона! Он представляет здесь Малую Колесницу и может совершить необходимые ритуалы совета в Лхасе.

— Это справедливо! — воскликнул Пять Защит.

— Ом! Я согласен, — добавил ма-ни-па.

— Когда ты вернешься в Пешавар и поделишься с братьями новостями, то станешь настоящим героем! Твой соперник не сможет устоять, — искренне сказал сТод Джинго.

— Вы принимаете меня как равного? — спросил Кинжал Закона, чувствуя, как от волнения перехватывает горло.

— Без сомнений! — улыбнулся Рамае сГампо.

— Но я не знаком с ритуалом совета в Лхасе! Буддхабадра ничего не рассказывал мне, — смущенно пробормотал пешаварский монах.

— Мы тебе все объясним, — предложил Безупречная Пустота.

Лама сТод Джинго положил на стол сверкающие Глаза Будды — символ Малой Колесницы, рядом с ними — «Сутру последовательности чистой пустоты», которая являлась залогом со стороны Большой Колесницы, и священную мандалу Ваджраяны, тибетского буддизма. Затем он тщательно разгладил квадратный шелковый плат мандалы, в центре его разместил свиток сутры, а по обеим сторонам от него — сияющие кристаллы.

Разложенные подобным образом реликвии составили странную маску: свиток служил линией носа, а камни казались настоящими глазами.

— Но ведь это обычные куски хрусталя, они так дешевы! — удивленно заметил Святой Путь Из Восьми Ступеней.

— Они имеют иную, символическую, ценность независимо от материала!

— Буддхабадра, должно быть, думал не так, как вы, учитель Безупречная Пустота, — неуверенно возразил Пять Защит.

— Безусловно. Но, на мой взгляд, не важно — бриллианты это или хрусталь, перед нами в любом случае Глаза Будды! Недостаток доверия разрушил наш первый союз, но теперь мы должны стать мудрее.

Кинжал Закона ощутил, как глубоко его тронули слова настоятеля махаянистского монастыря, но еще больше — поддержка лам Тибета, предлагавших взамен самую драгоценную реликвию своей церкви, мандалу. Они признавали Глаза Будды истинной святыней. На этом фоне свиток «Сутры последовательности чистой пустоты» казался бледной и неравной частью соглашения. Так проявилось традиционное высокомерие представителей Большой Колесницы, во всеуслышание претендовавших на духовное превосходство…

— Для совершения ритуала мы должны соединить руки, — произнес тем временем учитель дхьяны.

Три духовных лица исполнили эту часть обряда.

— Круг, который мы образуем, служит символом союза наших церквей. Ритуал совета в Лхасе всегда начинается с объединения нашей энергии, — пояснил Безупречная Пустота.

— Я это чувствую! Течет живая сила! — воскликнул пораженный хинаянист.

— В этом и есть сокровенная цель нашего совета, — тихо сказал Рамае сГампо.

Кинжал Закона замер, боясь шелохнуться и нарушить таинственную связь со своими собеседниками. Закрыв глаза, он почувствовал себя звеном бесконечной цепи любви и сострадания, соединенным с миллионами других буддистов всех трех церквей. И безусловно, с ней напрямую соприкасался сам Гаутама Будда. Ладони Кинжала Закона, соприкасавшиеся с руками почтенных настоятелей, нагревались,