с водой умыться и ополоснуть руки. И тут в калитку кто-то постучал. – Кого еще принесло с утра пораньше? – проворчал юноша, отирая мокрые руки о рубаху, и пошел открывать.

Отодвинув засов, Ала ад-Дин распахнул калитку и выглянул на улицу. Снаружи стояли двое: один худой и невзрачный, а другой плечистый и бледный, с чертами лица, далекими от привычных арабских.

– Что вам, почтеннейшие? – спросил Ала ад-Дин, а про себя подумал: «Неужели «дядя»?»

Тот, что худой, только мялся и глуповато улыбался, разглядывая Ала ад-Дина, и еще все время умывал руки. Другой, с бледной кожей, долго жевал нижнюю губу, не зная, как начать разговор. Ала ад-Дин не торопился.

– Ты будешь Ала ад-Дин? – наконец спросил бледный.

Странная манера речи несколько смутила юношу.

– Я Ала ад-Дин. Но я ничего не буду.

– А я тебе ничего и не предлагаю. Ничего не спрашивай и отвечай «да» или «нет». Понял?

– Нет.

– Что – нет?

– Не понял, – закрутил головой Ала ад-Дин.

– Что именно тебе не понятно? – нахмурился бледный тип.

– Вы кто?

– Доброжелатели.

– Кто-кто?

– Помогаем серым и убогим лопухам не стать законченными лохами, – пояснил второй, тощий.

Ала ад-Дин из всей фразы понял едва ли два-три слова, но общий смысл уловил. Смысл был обидный. Но где он видел этого худого? Где-то ведь он встречался с ним совсем недавно, но вот где – Ала ад-Дин никак не мог припомнить.

– Помолчи, Ахмед, – одернул своего товарища бледный.

– Знаете что, уважаемые, – нахмурился Ала ад-Дин, – шли бы вы, а?

– Вот видишь, он уже обиделся.

– Ну и шайтан с ним! – почему-то разозлился тот, которого звали Ахмедом. – Пошлите, шеф. Вот и делай людям добро после этого.

Он отвернулся и побрел прочь.

– Постойте! – вдруг спохватился Ала ад-Дин. Ему наконец удалось вспомнить худого. – Это ведь вы вчера подарили мне лампу?

– Нет, то был не я. – Ахмед остановился посреди улицы и обернулся, втянув голову в плечи.

– Зачем вы меня обманываете, о недостойный торговец лампами? – удивился Ала ад-Дин. – Вы второй раз не хотите признаваться, что это вы.

– А ты докажи! – вскинулся Ахмед. – Честного человека оскорбляют почем зря!

– И вовсе я вас не оскорбляю. Я вам вчера вернул лампу, а вы мне ее подарили.

– Ах, да, кажется, припоминаю. Ну и что? Разве лампа оказалась с изъяном?

– Нет, лампа нормальная, а вот джинн…

– Джинн? Какой еще джинн? – наивно похлопал глазами Ахмед.

– В лампе сидел джинн, – охотно пояснил Ала ад-Дин, принимая вопросы Ахмеда за чистую монету. – Очень хитрый. Он заболтал меня, и я подарил ему свободу, а он в благодарность понес какую-то чушь про дядю и колдуна, – вздохнул Ала ад-Дин.

– А что, дядя еще не приходил? – перехватил инициативу в разговоре бледный плечистый парень.

– Нет еще, – печально развел руками Ала ад-Дин, но вдруг спохватился. – Постойте, кто вы все-таки такие, и откуда знаете про дядю? Или это был ваш джинн?

– Для начала тебе неплохо бы успокоиться, – посоветовал бледнокожий. – Сделай глубокий вдох, потом выдох. И так три раза.

– Да не хочу я дышать! – отмахнулся Ала ад-Дин. – Я жениться хочу.

– Похвальное желание. Я всеми конечностями только «за».

– И если это ваш джинн, и вы честные люди… – продолжал Ала ад-Дин с жаром.

– Джинн, к сожалению, не наш, и на роль свахи я тоже вряд ли гожусь. Кстати, зовут меня Махсум…

– Черный Махсум, – внес коррективу Ахмед.

– Обычный, совершенно обычный и бесцветный, уверяю тебя, – отмахнулся от Ахмеда Максим.

– Я заметил, – произнес Ала ад-Дин.

– Но это не имеет совершенно никакого значения, – продолжал Максим, проигнорировав выпад юноши. – Как я понял, дядя еще не приходил?

– Н-нет, вроде бы, – не совсем уверенно ответил Ала ад-Дин.

– Странно, – помял подбородок его собеседник. – Ахмед, как ты думаешь, куда старый пенек мог забуриться? Прошел уже почти час.

– Может, заблудился? Гульканд – город большой.

– Но как можно заблудиться, когда ему указали на совершенно верные приметы?

– Он все может, он такой, – покачал головой Ахмед.

– Впрочем, так даже лучше. Слушай меня, Аладдин, – обернулся Максим ко все еще ничего не понимающему юноше, подпиравшему плечом калитку.

– Я Ала ад-Дин, вообще-то, – поправил тот.

– Один фиг! Короче: явится к тебе…

– Дядя, – перебил Ала ад-Дин. – Знаю, только у меня нет и никогда не было дяди! Джинн сказал, будто он колдун.

– Зачем же я трачу на тебя время, если ты и так все знаешь? Пошли, Ахмед!

Бледнокожий обнял за плечо своего товарища и повел в сторону от дома Ала ад-Дина.

– Эй, постойте! – крикнул им вслед Ала ад-Дин, окончательно растерявшись.

– Ну? – обернулся Максим, застыв посреди улицы.

– Я только не понял, чего ему от меня надо, вашему «дяде».

– Но ты же не хочешь слушать.

– Хочу!

Максим, словно нехотя, вернулся и долго, засунув руки в карманы странных штанов, смотрел в глаза присмиревшему Ала ад-Дину.

– Тогда закрой свой рот и распахни уши.

Ала ад-Дин честно захлопнул отвисшую челюсть, а уши его действительно дернулись.

– Другое дело, – похвалил Максим, а Ахмед согласно закивал. – Так вот, колдун…

Но договорить Максиму не удалось.

В конце улицы появился бедно одетый мужчина, несший в руке пиалу, накрытую платочком. Мужчина медленно шел по улице, вертя по сторонам головой, словно выискивал кого-то. Заметив троицу, он заулыбался и ускорил шаг.

– Простите, о достойнейшие, – произнес мужчина, приближаясь, – не скажете ли вы, где живет Ала ад-Дин, сын…

– Здесь живет, – ответил Ахмед, не дав незнакомцу договорить.

– О! – обрадовался тот. – Это вы?

– Нет, он, – указал Ахмед пальцем на стоящего в калитке Ала ад-Дина.

– Он? – Мужчина повернул к юноше узкое, несколько вытянутое лицо и долго и очень придирчиво разглядывал Ала ад-Дина.

– Я это, я, – поспешно развеял его сомнения Ала ад-Дин, которому надоело, что его поедают глазами. – Вы дядя?

– Странный ты, – пожал плечами мужчина. Вопрос, похоже, его сильно озадачил. – Разве я похож на тетю?

– Да нет, я хотел спросить, не мой ли вы дядя, в смысле, брат моего отца.

– Аллах миловал! Но меня послал к вам тот, кто назвался именно так.

– Моим дядей? – почему-то обрадовался Ала ад-Дин.

– Да, – подтвердил мужчина. – И сказал, чтобы я передал вам это. – Он протянул пиалу, сдернул с нее платок и вывалил в ладони Ала ад-Дина крупный изумруд.

– Это… мне?! – задохнулся от восхищения юноша, катая большой камень в ладонях и наблюдая за игрой света на его гранях.

– Тебе, тебе. Ну, я пошел? – посыльный поправил тюбетейку и заспешил прочь.

– Дай-ка его сюда. – Ахмед проворно выхватил из рук юноши камень и, подняв его над головой, покрутил в пальцах.

– Что вы делаете? – испугался Ала ад-Дин. – Отдайте сейчас же! Он