— Так вот этот самый князь один раз сказал: «Кадры решают всё». — Назидательно подняв указательный палец, сказал я.

— И что это значит? — Недоверчиво поднял он бровь.

— А то и значит! — Я раздражённо махнул рукой. — Что ежели в каждом холопе видеть талант, то каждый тебе будет в день по рублю приносить. — Майер покачал головой и мечтательно посмотрел на огонь.

— Странный ты, — Усмехнулся он.

— А у нас все в роду такие. — В такт ему буркнул я. Мои же мысли всё ещё вертелись вокруг внезапной слежки. В конце концов, когда меня уже начало морить, я разбудил себе смену и улёгся спать крепким, здоровым сном.

Глава 8. «Гатчина»

— Десяток подъём! Быстрее, мать вашу! — Я сидел в седле в лучах предрассветного солнца. За прошедшую неделю ранние подъёмы в армейском стиле вошли в обиход и теперь каждое утро гвардейцев начиналось одинаково громко и быстро. По началу, конечно, они терялись и на сборы уходило едва ли не больше времени. Но это скорее из-за отсутствия как таковой привычки. На третье утро был заметен прогресс, а уже сегодня на построение ушло каких-то три минуты. Ещё с десяток минут на свёртывание лагеря и две колонны с сержантами во главе равнялись вдоль дорожной колеи.

Чем ближе мы подходили к крупнейшему городу в округе, тем качественнее становились дороги. Это было связано с тем, что река, по которой торговцы предпочитали добираться до Новгорода совсем недавно оборвалась и до неё приходилось добираться своим ходом. Это и поспособствовало развитию инфраструктуры в регионе. Не Римские дороги, конечно, но хоть в дождь так сильно не размывает.

Мне удалось выбить у воеводы пару холопов для обслуги повозок, так что теперь весь отряд мог целиком выдвигаться в разъезды и порой даже по пол дня пропадать в лесах. Ежедневно устраивала двухчасовой привал, в ходе которого отдыхали лишь лошади. Бойцы же в это время активно тренировались. Помимо рукопашного боя я позаботился и о навыках дальнего. Арбалетов было всего два, из-за чего приходилось упражняться по очереди. Здесь это оружие не очень-то уважали, а потому найти ещё подобных экземпляров порой не представлялось возможным даже будучи в торговой столице севера Руси. Целых пол часа было выделено на строевую подготовку, в которую входило и отражение натиска. Одна пятёрка со всего размаху пёрла на другую, которая должна была устоять, прикрываясь щитами.

Самыми прогрессивными в развитии навыков фехтования, как ни странно, оказались близнецы. Мирослав и Ярослав, похожие не только внешне, но и характером, отличались хорошими показателями ловкости и скорости. Быстро усваивали новое, схватывая технику как копейного, так и сабельного боя буквально на лету. Как оказалось, они — дети кузнеца, одного из немногих погибших в стычке с бандитами. Отец учил их не столько своему основному ремеслу, сколько умению постоять за себя. Он понимал, что когда-нибудь им, как и ему в тот роковой день, придётся защищать свой дом. Впрочем, это не значит, что в остальном они оказались неучами. Ребята работящие и заряженные, желающие неуклонно прогрессировать во всём. Они даже про кузню мне пытались что-то втирать, хоть я ничего и не понял.

Со временем все, пусть не идеально, но освоили верховую езду, а многие даже показывали что-то в верховом копейном бою. В этом деле оказались неоценимы навыки Мурата, который и мне и остальным дал целый ворох полезных советов.

Со временем наш отряд окреп настолько, что его можно было бы смело назвать летучим спецназом. Не раз мы натыкались на мелкие шайки бандитов, которые, по рассказам местных, в последнее время очень уж расплодились. Таких больших, как тогда в деревеньке, мы больше не встречали. Все они в основном состояли из озлобленных крестьян и численностью не превышали десяти-пятнадцати человек. А в большинстве случаев и того меньше. Почти все такие «сражения» начинались и заканчивались одинаково: мы подкрадывались к их стоянке, начинали планомерно вести стрельбу с полусотни метров и до сближения успевали сделать до трёх выстрелов. Если кто подбегал поближе — включались метательные сулицы, не оставлявшие шансов бездоспешным оборванцам. Понеся большие потери, остатки чаще всего сдавались и впоследствии были переданы полку. Пусть что хотят с ними, то и делают, мне такое счастье даром не надо. Верностью такие не прославятся, а потенциальные предатели мне даже в обслуге не нужны. Бывало и так, что горстка отчаявшихся крестьян всё же добегала до строя, где тут же натыкалась на копейные острия, которые отточенными сотнями повторений движениями вонзали в них гвардейцы первого ряда. Практиковали и приближенную к реальной боевой ситуации маневры. Благо, «манекенов» было в достатке и нам даже удалось пару раз сымитировать перестроение из походной колонны в оборонительную шеренгу, когда до противника оставалось не более двадцати метров. Они всех наших действий не понимали и каждый раз подобно стаду баранов бежали вперёд. Всё их оружие дальнего боя начиналось и заканчивалось на обожжённых, иногда окованных в паршивое железо, копьях, которые они метали разрозненно и весьма неумело. А уж с топорами и вилами мы справлялись без труда, грамотно отводя сильные и блокируя слабые удары, поражая фатальными копейными выпадами в уязвимые места врагов.

Иной раз удавалось сэкономить запасы продовольствия, регулярно пополняемого в мелких деревушках, охотой. Леса были буквально наводнены разного рода живностью. Как крупной, так и мелкой. Немногочисленные хищники по понятным причинам обходили такое скопление двуногих стороной. Травоядные же, в большинстве случаев, подпускали нас на дистанцию убойного выстрела. Однажды даже удалось завалить целого лося, обеспечив мясом не только весь отряд, но и угостив сотников и воеводу.

В общем, наше положение в походе как никогда стабилизировалось и даже улучшилось. Гвардейцы сплотились, практически став единым механизмом. Где-то, конечно, по прежнему не хватало чего-то в силу возраста и малого стажа. Но желание в их глазах пылало синим пламенем, из-за чего сомнений не оставалось: если эту военную компанию мы переживём — они станут настоящими солдатами.

Десяток построился в две колонны, ожидая команды. Из лагеря мы всегда выходили пешими, в полном обмундировании. На левом плече висит круглый щит, в правой руке копьё, за спиной пять дротиков. У сержантов вместо дротиков — арбалеты. Сабли висели в поясных ножнах.

Первый километр отряд пробегал и только после этого разрешалось седлать коней. Сами лошади шли с повозками и их приходилось ждать. Однако ожидание это не проходило в пустую: далее по расписанию шли спарринги.