поставила поднос на стол перед ним, подальше от разбросанных бумаг. Одета она была в хлопчатобумажные шорты для сна, едва доходящие до середины бедра, синюю футболку с небольшим вырезом и накидку в африканском стиле, доходящую почти до пола. На ногах — плетеные тапочки, пальчики ног украшены золотыми кольцами, ногти выкрашены в рубиновый цвет. Косички на голове спрятаны под тюрбаном в тон накидке, на лице ни грамма макияжа. Она выглядела так привлекательно, что у него в горле застрял ком.

— Я не голоден, — сказал он хриплым голосом.

Тоби молчала, наливая чай в стеклянные чашки на подносе.

— А тебе неприлично ходить с подносами. Словно ты — горничная.

— Неужели ты не можешь просто сказать спасибо? — Голос Тоби прозвучал так сладко, хотя и ровно. — Я здесь не для того, чтобы извиняться. Не за что извиняться. Но смею заметить, последние пару дней ты изводишь себя работой.

— И ты, конечно, спасаешь меня от меня самого?

— Ты же знаешь, я о тебе переживаю.

Их взгляды по-прежнему не пересекались. Он медленно выдохнул и сел. Она кивнула, подобрала полы накидки и собралась было выйти из комнаты. Акил ее остановил.

— Возможно, я был слишком резок. Прошу, сядь. Если, конечно, хочешь, — исправился он.

Непонятно как, но Тоби удалось одним махом погасить раздражение последних нескольких дней.

Это обезоруживало. Он сильно менялся, когда дело касалось ее.

— Будучи маленькой, я частенько накрывала стол для отца и его гостей. — Она, наконец, взглянула на Акила, улыбнулась ему и устроилась на одном из мягких кресел возле стола. Она отказалась от его предложения перекусить, согласилась лишь на чашечку чая. — У нас с Джамилой запланирована встреча завтра утром. Видел бы ты платье, в которое я должна втиснуться. — Тоби улыбнулась. — Похоже, Джамила решила оторваться за счет меня, поскольку весь последующий год ей придется носить скромные черные наряды.

— В таком случае тебе пора спать.

— Наша комната такая большая. Мне непривычно.

Акил уехал из Джоборо добровольно. А Тоби была здесь чужой. Он неосознанно вел себя так, как и люди, ополчившиеся на него. Он взглянул ей прямо в глаза. Впервые с тех пор, как она зашла. Тоби выглядела уставшей, под глазами были заметны темные круги.

— Ешь, — предложил он. — Если одежда окажется слишком тесной, это породит множество слухов о твоей беременности, и, поверь, это хорошо.

— Бог ты мой. — От этого Тоби стало не по себе.

— Неужели эта мысль так отталкивает?

— Я, пожалуй, пас. — Она вздрогнула. — Тем не менее, съем что-нибудь.

Воцарилась тишина, и, как ни странно, неловкой ее назвать было нельзя. Акил наблюдал за молодой женой, и в голове тут же рождались образы: Тоби с малышом, такая нежная и ранимая от любви. А ребенок с круглыми щечками и такой же гладкой кожей, как у нее. И такими карими глазами, как у него. Акил представлял, как они втроем стоят возле окон, показывая малышу родной Джоборо. Их страну.

Но в сказки Акил никогда не верил.

В конце концов, Тоби, засыпая, клевала носом. Когда она чуть не ударилась об стол, Акил засмеялся и предложил ей отправиться в кровать.

— Поднимайся. Обещаю, сегодня никаких ночных забав. Просто сон. — Пока они поднимались в спальню, он ни разу не упомянул ни отца, ни тот злосчастный визит.

Тоби ощущала прикосновение его теплых рук. Когда они оказались в спальне, он аккуратно стянул с нее шорты, топ и украшения и уложил в постель со свежими простынями, от которых пахло лавандой и лимоном. Потом стянул одежду с себя и лег в постель рядом с ней, притягивая к себе и заключая в объятия.

— Спасибо тебе, Тоби. Твои действия были направлены на то, чтобы поддержать меня. Я признаю это.

Тоби крепко зажмурила глаза, борясь с нахлынувшими эмоциями.

— Все идет хорошо. Мне интересно общаться со всеми. В Нигерии дела обстоят несколько иначе, но некоторые вещи похожи.

— Полагаю, дипломатическая лесть.

— Даже больше. Мне было, наверное, лет семь, когда умер старый король, и я прекрасно помню коронацию моего отца.

— Расскажи мне.

Тоби положила голову ему на грудь и закрыла глаза, прислушиваясь к ровному стуку его сердца.

— Во-первых, когда король умирает, происходит отрицание. Проводится множество ритуалов и таинств среди приближенных. Никто, кроме тех, кто причастен к подобным вещам, не видит тела короля, даже его жена и дети, после чего его хоронят в тайном месте.

— Королями не становятся по рождению?

— Иногда да, но всегда найдутся семьи, которые могут предъявить свои права на престол. Свита короля, назначенная старейшими божествами, обладает основной верховной властью. Они могут слышать голос оракула и поведать, чего хотят боги.

— А мне казалось, что ты ходила в католическую школу.

Акил явно был заинтересован. Подобные разговоры с ним были в новинку для Тоби.

Она рассмеялась.

— Наши традиции не имеют ничего общего с католицизмом.

— Что ж, это сослужило тебе хорошую службу. — Голос Акила прогрохотал в темноте, и он съязвил: — Стоит признать, я немного ревнив, а ты сумела очаровать всю страну, Тоби. Мы отличная команда и пытаемся восстановить то, что было разрушено, и сделать нечто прекрасное.

Тоби моргнула, сдерживая внезапно навернувшиеся слезы. Забавно, она ни разу за все годы заточения дома не плакала, а в последнее время ее прямо-таки прорвало. Она напряглась, когда Акил коснулся ее лица своим носом. Он почувствовал соленый привкус ее слез.

— Ох, Тоби. Почему ты плачешь?

Хороший вопрос. Она плакала, потому что все это, в конце концов, закончится. Как только Акил добьется своего, а именно — всеобщей любви и власти, всему придет конец.

— Пытаюсь свыкнуться с мыслью, что скоро я тебе больше буду не нужна, — прошептала она, решив быть честной.

Руки Акила на долю секунды напряглись, он вздохнул:

— Тоби.

— Не переживай, я в тебя не влюбилась. — Интересно, ложь ли это, правда ли? — Просто возьму деньги и уйду.

— Звучит довольно резко, Тоби.

— Такова ситуация, ведь так? Я согласилась на эту сделку, и ты получишь то, что хочешь.

— Как, впрочем, и ты.

— Я знаю. Поверь мне, знаю. Но все это…

— Что?

— Все это. — Тоби, оттолкнувшись от него, села. Она не видела его лица, и от этого стало спокойней. — Ты пытаешься узнать меня, хвалишь, обнимаешь, целуешь.

— Тоби.

— Мы лежим в постели обнаженные, но между нами ничего нет. Разве ты не понимаешь, что это значит?

— Ты просто устала. Кроме того, у нас один раз был секс.

Она покачала головой:

— Я… Нет, Акил. Обычно так ведут себя влюбленные. Но я знаю, что ничего серьезного