– Да, – подтвердила она. – Но у меня другие новости.

– И как тебе? – возбужденно поинтересовался Сай, имея в виду свою последнюю покупку у Сигги.

– Она все еще в ящике.

– А почему ты не распаковала?

– Ты не выносишь, когда я лазаю по твоим вещам, – с неожиданной усталостью ответила жена.

– А, точно.

– Сигги хочет, чтобы его парни из местного отделения завтра уже повесили картину, – доложила Бьянка.

– Так что за сюрприз? – спросил Лизер, заметив, как быстро она теряет интерес к теме.

– Я возвращаюсь в университет.

– Какой?

– Нью-Йоркский.

– Как ты это провернешь?

– Сай, а почему ты удивляешься? Я написала десять бестселлеров.

– И как ты объяснишь ту историю?

От этого вопроса Бьянка помрачнела, и Лизер немедленно приготовился к неприятностям. Внезапно зазвонивший мобильник – нежданный подарок судьбы – избавил его от пятнадцати раундов в кухонном Бойцовском клубе. Он взглянул на номер и сказал:

– Мне нужно ответить. Ты сможешь добыть «Моллидукер Боксер»[21]2005 года?

При слове «добыть» Бьянка ощетинилась, но направилась к погребу. Лизер вошел в гостиную.

Сейчас Лизера не волновало, даже если вся бутылка «Моллидукер» за шестьдесят долларов отправится в «болоньезе». Он забыл о «насыщенном запахе» «Шато Латур». Не заметил ярости, мелькнувшей в глазах жены.

Сай, как ему показалось, вышел за пределы слышимости и прошептал в телефон:

– Сейчас неподходящее время.

– Меня это не волнует.

Несколько секунд Лизер молча слушал. Он уставился в пустое пространство справа от семифутового камина. Он позабыл о Сигги и новой картине. Не замечал собак, которые радостно обнюхивали свое любимое место на ковре за восемьсот тысяч. Лизер, напрягшись, слышал только знакомый голос в телефоне.

Бьянка, спустившись на две ступеньки к винному погребу, остановилась и свистнула Фредди и Джинджер. Когда собаки примчались, она протянула им руку. Обнюхивание руки удерживало парочку от тявканья. Другой рукой Бьянка собрала волосы назад и повернулась ухом к углу. Она не могла не подслушать.

Бьянка Сантьяго с рождения была вуайеристкой. До Сая, или «до новой эры», как она говорила, сверхъестественное любопытство вывело ее на пьедестал автора бестселлеров, опубликованных на тридцати восьми языках, включая фарси, тагальский и турецкий. До Сая она мечтала превратить свои любовные романы в голливудскую мыльную оперу.

– Я не могу говорить, – прошептал Сай в мобильник, повернувшись спиной к погребу. Он побагровел, ноздри раздувались. Он мог обойтись без этого партнера.

Бьянка напрягала слух. Собаки потеряли интерес к ее пальцам и помчались обратно к ковру, лапы скользили по отполированному деревянному полу. Бьянка, глядя на напряженную спину мужа, окончательно убедилась в том, что она давно подозревала. Поздний час, шепот и равнодушие к ней в постели – все ясно. У Сая роман.

Еще несколько тихих слов, Сай отключил телефон и сразу обмяк. Как другой женщине удалось добиться такой власти над ее мужем, подумала Бьянка. Это просто невозможно.

Она развернулась и поспешила вниз. В тусклом свете винного погреба сжала кулаки и решила, что ответить на неверность мужа нужно чем-то исключительным. Ее любимая Дороти Паркер выразилась по такому случаю просто безупречно: «Так мне и надо. Нечего было складывать все яйца в одну сволочь!»[22]

– Ты уверен, что это сработает?

– Все под контролем, – прошептал в трубку Лизер. Помолчал, сдерживая гнев и слушая партнера, затем повторил как можно увереннее: – Все под контролем. Кьюсак согласился на работу. У него проблемы с деньгами.

– Сай, откуда ты знаешь?

– Просмотрел кредитную историю.

Лизер снова замолчал, поморщившись от ответа партнера, и посмотрел, не видно ли жены. Он не замечал задранную лапу Фредди, на этот раз рядом с коробкой из Исландии.

– Дай мне пару месяцев, – сказал Лизер, – и тесть Кьюсака будет есть у меня с руки. Уверен, мы получим Калеба Фелпса в клиенты.

Лизер положил трубку и расслабил плечи. Никто больше не заставлял его почувствовать себя таким бессильным. Даже Бьянка, которой требовалось в десять раз больше заботы и ухода, чем его «Бентли». Он пошел на кухню, проверить «болоньезе», опрокинуть бокал «Моллидукер» и забыть о своем партнере.

Сай вошел в ту самую минуту, когда Бьянка выливала в соус «Шато Латур» 1961 года. Каждая унция вина, каждое бульканье темно-гранатового совершенства, добавляла к кастрюльке с пятидолларовым соусом еще две с половиной сотни.

– Только не это, – пробормотал Лизер, думая, нельзя ли выставить жену на «И-бэй»[23].

– Фредди, Джинджер, – позвала Бьянка. – А ну, кто у нас любит «болоньезе»?

Убийца…

На следующее утро Рейчел повернула на восток, к Шестьдесят девятой и Мэдисон, держась подальше от прямого пути между клиникой Дока и Колониальным клубом. Повторяемость в ее деле опасна, даже в Нью-Йорке. Этот город приправлял все двумя частями хаоса и здоровой порцией неожиданностей.

На углу Лексингтон и Шестьдесят пятой Рейчел заметила женщину, вероятно, няню, которая орала на маленького рыжеволосого мальчика. Тот рыдал и что-то кричал, отчаянно пытаясь вырваться из ее хватки. Няня, с одутловатым от раздражения или усталости лицом, упустила его и вскинула руку для удара.

Рейчел поставила свою миссию на паузу, приняла левее и толкнула няню бедром. Молодая женщина выпустила руку мальчика и грохнулась на тротуар, проехав подбородком по бордюрному камню.

– Малыш, ты в порядке? – спросила Рейчел у мальчика.

Он ничего не ответил, только засунул в рот большой палец, даже не пытаясь вытереть текущие по щекам слезы.

– Смотри, куда идешь, – зашипела няня, пытаясь сесть и вытирая кровь с подбородка.

– Малыш поставляется с гарантией, – предупредила Рейчел, поднимая женщину на ноги. – В моем лице.

С этими словами она двинулась дальше по Лексингтон, собираясь на Шестьдесят четвертой повернуть на запад, к Пятой авеню. Няня, разинув рот, смотрела ей вслед. Но Рейчел не обернулась. Она уже выходила на позицию огневого удара.