Мук обернулся и повелительно окликнул, приказывая не отставать.

Маа быстро нагнулась и опять выпрямилась. Но теперь рука Таки обвивала её шею, а руки дочери прижимали старую мать к груди. Женщины удивлённо оглядывались: такого в орде ещё не случалось. Оглянулся и Мук, на минуту задержал шаг. В его маленьких, глубоко сидящих глазах мелькнуло что-то участливое. Но тут же, словно спохватившись, он выпрямился и опять резко крикнул. Жизнь сурова, отстающим пощады нет. Знала это и Маа — убыстрив шаг, она сравнялась с идущими впереди. Мать старалась как могла. Говорить им было не о чем, если бы и умели. Обе понимали: судьба матери зависит от того, хватит ли у Маа сил довести её до стоянки.

Между тем зоркие глаза Мука всё пристальнее всматривались в гряду каменистых холмов, по которым двигались странные существа. Чем яснее они становились, тем больше старик замедлял шаг. Незнакомые существа не внушали доверия: резкий лай, доносившийся издали, движения, чем-то напоминавшие человеческие… Мук сделал ещё несколько шагов и вдруг резко свернул вправо, в сторону реки. Всякий незнакомец — скорее всего враг…

Павианы тоже заметили приближение новой кучки людей и издали их разглядывали. Но, убедившись, что те не собираются приближаться, успокоились и занялись своими делами.

Пройдя немного в сторону, женщины встревожились: они нагибались к земле, усиленно втягивали воздух широкими ноздрями, вопросительно поглядывали на Мука и друг на друга. Что случилось?

В траве, густой, местами примятой чьими-то ногами, переливались волны запахов, но… чужих, незнакомых! След орды, так радовавший их, исчез. Правда, исчез и пугающий запах рыжеволосых… Следы остались на тропинке, идущей к холмам, заселённым странными длинномордыми существами. Что это значит?

Мук тоже обеспокоился. Он то останавливался, пригибался к земле, то выпрямлялся во весь свой маленький рост и старательно ловил вести, какие мог принести сонный, разморённый жарой ветерок. Наконец он успокоился: след исчез, это плохо, но зато теперь они возвращаются к реке. К реке, вдоль которой так долго шёл путь орды. Больше не колеблясь, Мук снова встал впереди своего смущённого отряда. Женщины почувствовали, что вождь ведёт их с прежней уверенностью, и смело последовали за ним.

Время шло. Ноги, привыкшие к мягкой лесной почве, горели от резавшей их жёсткой травы, но женщины не думали об этом, надо было спешить: солнце клонилось к закату, жар спадал, а в воздухе словно пронеслось чьё-то влажное дыхание — река была уже близко! Она манила влагой, которой так жаждали пересохшие губы. Но не только: там, на берегу, зоркие глаза уже различали несколько деревьев. А значит, их ждал безопасный ночлег в ветвях…

Рам, уставший не меньше женщин, постепенно отставал от Мука. Он старался держаться около Маа, которая терпеливо вела старую мать. Незаметно они оказались в хвосте отряда. Маа была совершенно обессилена, она дышала с трудом, но вдруг испуганно оглянулась и ускорила шаг. Така тоже показала рукой назад и забормотала что-то. Услышав её, вожак остановился и обернулся. Там, где у края степи уже густели вечерние тени, слышался тихий звук, точно шорох от движения чьих-то лёгких ног.

С тревожным возгласом Мук поднял руку, указывая на раскидистые кроны деревьев — спасение от приближающихся врагов. Его спутницам не требовалось объяснений, забыв раны и усталость, они устремились вперёд. В руках они крепко сжимали рубила и дубинки рыжеволосых.

Мук, как вожак и защитник, пропустил бегущих мимо себя. Неумолимый шорох быстрых ног и разгорячённое бегом дыхание слышались всё ближе.

Повелительный окрик Мука остановил женщин. Сильных мужчин, готовых окружить их в минуты опасности, теперь не было, но они и сами знали, что делать: быстро выстроились плотным кругом — спинами внутрь, грудью вперёд. Оскаленные зубы, наморщенные лбы, вооружённые руки, лица, обращённые к невидимому врагу. Потеряв надежду спастись на деревьях, они готовились к последней отчаянной битве.

Маа быстрым движением отправила Таку в середину круга, туда же впихнула и упиравшегося Рама, сама повернулась и встала в ряд женщин-бойцов, ожидая врага. Деревья, чёрные на красном зареве заката, были совсем близко, но времени добежать до них уже не осталось.

Мук удачно выбрал место для остановки — каменистую, почти бесплодную площадку. Враги, невидимые в густотравье, здесь должны были обнаружить себя. И они показались. Острые собачьи морды то здесь, то там высовывались среди зелёных стеблей и так же молниеносно исчезали. Теперь площадка была окружена со всех сторон, путь к реке отрезан. Женщины и Мук понимали: собаки ждут темноты. И тогда…

Однако звери были сильны своим числом, им не терпелось сократить ожидание: они высовывались из травы всё нахальнее, прятались всё медленнее, молчание всё чаще нарушалось нетерпеливым сдержанным визгом и озлобленной грызнёй.

Оправившись от первого испуга, Рам вытащил из сетки зелёное рубило. Ещё недавно он и не подумал бы сделать это. Но последний поход не прошёл бесследно: теперь мальчик хотел биться не только за себя, он чувствовал потребность защитить и женщин.

Круг собак медленно, но неуклонно сжимался: уже отовсюду из травы торчали грозные морды с блестящими белыми клыками. От красных висящих языков, казалось, шёл пар; когда визг и рычанье умолкали, слышалось тяжёлое дыхание.

Наконец один крупный черномордый пёс не выдержал: со страшным рычаньем молнией вылетел из травы и кинулся на одну из женщин. Нападение было так стремительно, что женщина взмахнула рубилом, но ударить не успела. Оскаленная морда оказалась у самого её лица, сильным толчком в грудь разъярённый зверь сбил её с ног. Миг — и они оба свалились в середину кольца людей, открывая отверстие в обороне. Теперь сюда могли ворваться и другие звери. Но Маа резко повернулась, раздался глухой удар, и её сильная тёмная рука подхватила мохнатое тело собаки; мелькнув в воздухе, оно рухнуло в густую траву. Разноголосый вой и визг были ответом: собаки злобно кинулись в драку над трупом — забыв о людях, каждая норовила урвать кусок побольше.

Мук криком дал знак: не рассыпая строя, женщины по-прежнему плотным кольцом, ощетиненным оружием, двинулись к деревьям, темневшим впереди.

Собаки заметили, что крупная добыча готова от них ускользнуть. Оставив растерзанного собрата валяться на траве, они, разгорячённые вкусом крови, устремились на отступавших. Женщины не выдержали: пронзительный крик их раздался с такой силой, что звери вздрогнули и, казалось, готовы были отступить, но задние с рычаньем навалились на передних, кусая и тесня их в общей свалке. Кучка женщин вот-вот исчезла бы под лавиной рыжих тел.

Но тут ответный крик, яростный рёв мощных мужских глоток послышался со стороны реки! Тёмные человеческие фигуры отделились от деревьев и помчались к месту сражения с воплями, способными привести в ужас зверей и пострашнее диких собак.

Собаки поняли: приближаются враги куда более опасные, чем женщины. Самые храбрые кинулись было навстречу, но тут же покатились по земле с раздробленными головами. Стая дрогнула, и через несколько минут жалобно-злобный вой её замер вдали.