– Генерал, я вас умоляю! – закатил глаза Вулф. – Сейчас я уже могу открыться. Дело в том, что я решил устроить эксперимент. Каждому из вас была назначена встреча с пятнадцатиминутным интервалом. После прибытия гость оставался в кабинете один. Как вы заметили, на столе лежит письмо, адресованное мне, а на конверте обратный адрес – домашний адрес полковника Райдера и примечание «Открыть во вторник, десятого августа, в шесть часов вечера, если от меня не будет вестей». Кстати сказать, это письмо – фальшивка. Я отправил его сам себе прошлым вечером.

– Именно это я и подозревал, – сухо произнес полковник Тинкхэм. – На почтовом штемпеле стоит время приема корреспонденции. Одиннадцать вечера. К тому моменту Райдер уже был семь часов как мертв.

– Это как раз не важно! – резко оборвал его Вулф. – Можно придумать с десяток объяснений подобной нестыковки. Конверт я придавил гранатой. Взрыв точно такой же гранаты убил полковника Райдера. Прошлым вечером я попросил генерала Карпентера прислать ее мне, и она была доставлена курьером на самолете. Эксперимент заключался в следующем. Я хотел оставить здесь каждого из вас на десять минут наедине с этими предметами и посмотреть, что произойдет. После того как каждый из вас уходил из кабинета, сюда возвращался Фриц и тщательно все проверял. Особое внимание он уделял конверту: не трогал ли кто-нибудь его. Эксперимент грубый, до конца не продуманный, пусть так. Однако задумайтесь на минуту и представьте, что творится в голове у преступника. Поставьте себя на его место. Вы сможете проторчать здесь целых десять минут, когда у вас под носом лежит этот конверт? Будете сидеть сложа руки и даже не попытаетесь выяснить, что там внутри? Нет, такое невозможно! Решительно невозможно.

– Я вообще не заметил этого чертова конверта с гранатой! Я и сейчас их не вижу, – фыркнул Файф; судя по выражению его лица, Вулф больше не относился к разряду ценных сотрудников. – Более того, у вас хватило совести включить меня в список подозреваемых.

– Происходящее очень сильно напоминает мне детский сад, – холодно заметил Тинкхэм.

– Полковник, полковник, – Вулф посмотрел на Тинкхэма и покачал пальцем, – затея-то сработала! Генерал Файф совершенно справедливо отметил, что сейчас не видит ни письма, ни гранаты. Они пропали.

Присутствующие, вытаращившись, уставились на Вулфа. Затем переглянулись. До них наконец дошел смысл сказанного. Я увидел в глазах озадаченное выражение, недоверие, беспокойство.

– О чем, дьявол побери, вы говорите?! На что вы намекаете?

– Ни на что, – тихо ответил Вулф. – Я просто констатирую факт. Я знаю, джентльмены, что довел вас до белого каления, однако все же попросил бы вас дать мне закончить. Как я сказал, после каждого из вас Фриц возвращался в контору и осматривал приманку. Вы все блестяще прошли проверку. Лоусон, Тинкхэм, Файф, Шаттак. Однако, кроме вас, здесь побывал кое-кто еще. Последней из приглашенных была мисс Брюс. Ей тоже было отведено десять минут. Несмотря на это, джентльмены, она провела здесь только семь минут! Через замочную скважину кухонной двери можно наблюдать за прихожей. Фриц видел, как через семь минут мисс Брюс вышла из кабинета и скрылась за входной дверью. Он заглянул в кабинет и обнаружил, что и граната, и конверт пропали! Понятия не имею, зачем ей понадобилась граната, может, мисс Брюс собирается швырнуть ее в меня через окно.

Все посмотрели на окно, и я тоже – за компанию, чтобы не выделяться.

– Мне нужен телефон! – вскочил Файф.

– Не торопитесь, генерал. Давайте сперва немного потолкуем. Во-первых, нам не нужны враги в полиции. Мы не можем этого себе позволить. Во-вторых, полиция и так уже занимается Брюс. Я обо всем договорился с инспектором Кремером. Он прислал своих сотрудников с приказом дежурить у моего крыльца и сесть на хвост каждому, кто выйдет из дому до четырех часов вечера. В-третьих, вчера вечером мне позвонил из Вашингтона генерал Карпентер и снабдил меня кое-какими особыми инструкциями. И, как я уже упомянул, отправил мне гранату. Однако ею одной дело не ограничилось. С ней мне прислали письменные инструкции. Таким образом, если вы готовы потерпеть меня еще немного… – (Файф сел.) – Я не говорю, – продолжил Вулф, – что мисс Брюс убила полковника Райдера. Она производит впечатление находчивой и решительной девушки, однако у нас недостаточно доказательств, чтобы обвинить ее в убийстве. Я не знаю, почему она провела в кабинете семь минут вместо того, чтобы тут же схватить конверт и убежать. Не исключено, что у нее хватило хладнокровия его вскрыть и осмотреть содержимое, но лично я в этом сомневаюсь, поскольку положил в конверт всего-навсего несколько листов чистой бумаги. Так или иначе, теперь мы можем вплотную заняться ею. И мисс Брюс заплатит за свои проступки вне зависимости от того, совершила она убийство или нет. – Вулф нахмурился. – Признаться, мне очень не нравится тот факт, что в ее руках оказалась граната. Я не предвидел подобного оборота. Если ее загонят в угол и она пустит ее в ход… – Он пожал плечами. – Арчи, позвони-ка мистеру Кремеру, скажи ему, чтобы он предупредил своих подчиненных… Но с этим потом, а сейчас… Где письмо от генерала Карпентера? Оно у тебя в столе?

Я уж было открыл рот, чтобы ответить Вулфу, и только тут меня наконец осенило. Так вот что за ловушку он приготовил!

– Кажется, нет, – произнес я. – Вы же вроде у меня его забрали. Я сейчас посмотрю. – Я рванул на себя ящик стола. Я бы не пожалел выложить месячное жалованье ради возможности посмотреть на лица присутствующих. Впрочем, я знал, что это задача Вулфа, а потому послушно продолжил играть уготованную мне роль. Я закрыл первый ящик и открыл второй. – Здесь нет. – Я открыл третий ящик.

Вулф отодвинулся назад, скрестил руки на груди и раздраженно бросил:

– Посмотри у меня в столе.

Я подчинился. Один ящик посередине, три – слева, четыре – справа. Я как раз собирался предложить покопаться в шкафу с бумагами, как вдруг Вулф воскликнул:

– Черт подери, вспомнил! Я положил письмо тебе в чемодан. Погляди там.

Я вернулся к себе за стол. Стоило мне потянуться к замкам чемодана, раздался голос Вулфа, прозвучавший резко, словно удар кнута:

– Мистер Шаттак? В чем дело?

– В чем дело? Ни в чем, – ответил политик. Его голос настолько изменился, что я не сразу его узнал.

Я повернулся и посмотрел на него. Крепко сжав челюсти, Шаттак сидел, вцепившись в подлокотники кресла. Его глаза сверкали. Мне показалось, я увидел в них и страх, и одновременно готовность сражаться.

– У вас выброс адреналина, – пояснил ему Вулф. – Этот