Как та старушка ему пожелала? Смелости и добра? Он осмелел настолько, что решился на это странное путешествие с более чем странной пассажиркой, завести собаку, заехать на чужой двор, принять в дар самогонку… поцеловать спящую принцессу…

Только неясно, кто кого разбудил.

Что-то не так в этом мире, подумал колобок, дожевывая лису.

И пускай! Правила существуют, чтобы их нарушать, да? Смелость – зачет! Осталось сделать добро. Ему вспомнился пес Полкан. Значит, и тут все гладко.

– Ты обалдел?! Куда так гонишь?!

Машину немного закручивало, это да. Но сбавить обороты? Он же смелый! Он не едет, летит!

Оголтело и весело шумела кровь во всем теле. Он снова и снова бросал взгляд на Ланку. И забыл сбросить скорость на очередном повороте. Машину занесло.

– Дима!

– Держись!

В голове мигом прояснилось. Он выкрутил руль, вдавил газ в пол и выдернул ручник. Но было поздно – сугробы уже летели навстречу. Машина съехала в кювет, увязла в снегу и прочно встала. Хорошо, еще на колеса, – не на бок, ни на крышу! Повезло, считай.

– Повезло, – вздохнул Дима.

– Повезло?! – Завопила Руслана, и маленькие кулачки принялись отбивать на его груди барабанную дровь. – Огрызок ты косорукий! Олень безбашенный! Дебилоид у…

Он залепил ей рот поцелуем, как пластырем. Ни крику, ни вздоху не вырваться. Когда она обмякла, успокоившись, Дима за плечи отодвинул ее от себя, но не отпустил.

– Дышите ровно, вы взволнованны! – Велел он и ей, и себе. – Пойду посмотрю, что там.

Дверь не открывалась, прижатая снегом. Дима подналег, чувствуя спиной тяжелый взгляд. Словно перфоратором в стенку.

– Баклан, – кинула вслед Руслана.

Он был уже далеко. По крайней мере, в мыслях. Хорошо, что догадался у деда лопату попросить с собой. Откопаться можно. Но выехать? Проваливаясь по колено, Дима достал фонарик и обошел машину, оценивая размер бедствия.

– И чем ты занимаешься?

Руслана выглядывала в окно. Он посветил ей в лицо, и она скрылась.

– Дим, чего делать-то, а? Ты знаешь, сколько времени? Что теперь-то?

Эвакуатор – это раз. Попутки и встречные – это два. Больше вариантов нет. И шансов тоже.

Высоко поднимая ноги, Дима вернулся к водительскому месту, проверил, зарядился ли сотовый, и вручил его Руслане.

– Займись делом. Номер техслужбы в набранных есть.

– А ты?

– А я пошел ловить удачу за хвост.

Кое-как он выбрался на дорогу. Как и ожидалось, вокруг было пусто, тихо и темно.

С Новым годом, с новым счастьем!

* * *

Джинсы вымокли и задубели, в ботинки набился снег, и непонятно, чему их владелец улыбался.

– И неясно прохожим в этот день непогожий, почему я веселый такой!

Прохожих не было, как и проезжающих. Мелькнула идея позвонить Валере или кому-то из знакомых таксистом. Но кто под праздник в здравом уме и твердой памяти? Если и найдутся такие, не подпишутся. На то и здравый ум, чтобы не рисковать застрять тут вместе с ним. Тогда какой смысл торчать здесь, если ему хотелось совсем другого, и в глубине души он уже смирился и даже вот – обрадовался!

Дима съехал с обочины на заднице, как в детстве.

Сердце радостно заколотилось сразу в нескольких местах.

– Дозвонилась? – С надеждой спросил он, заглянув в машину.

Надежда была, соответственно, на отрицательный ответ.

– Угу, дозвонилась! Очень мило потрещали с мальчиком Васей. Меня приглашали к новогоднему столу. Только завтра утром. Точнее, к обеду. Раньше он никак, ну никак не сможет! У него ножки плохо ходят, и глазки плохо видят. А, и еще и головка бо-бо!

Тщательно скрывая улыбку, Дима уселся и похлопал Ланку по плечу.

– Ну, не расстраивайся так. Логично, что люди в праздник отдыхают.

– Но ведь есть же какие-то дежурные… я не знаю! А вдруг у нас тут авария конкретная!

Она метнула в него горячий взгляд. Опять придумала что-то!

– А давай гайцам позвоним, соврем, что правда шмякнулись! А что? Это даже и не ложь, ты не обязан говорить, что сам дундук, маленько приукрасишь, скажешь, какой-то черт на фуре не туда выехал и тебя того… или корова! Точно, это была корова! Они же обязаны приехать!

– Ланка, перестань! Не буду я никуда звонить! Застряли так застряли, в этом есть положительные моменты.

Кажется, она собиралась его ударить. Пока раздумывала, куда именно, Дима быстро сообщил:

– А ты знаешь, что я на заправке купил? Мно-о-го всяко-о-ого! Давай, перебирайся назад, будем стол накрывать. Поляну, так вы говорите?

Она бросила косой, напряженный взгляд. Он всерьез намерен провести праздник прямо здесь?! И никаких попыток выбраться?

– Мне понравилось с тобой целоваться, – признался он.

Она закатила глаза. Приятно, конечно. Но явный перебор. С глубокомысленным видом он подытожил:

– Поэтому мы будем встречать Новый год в машине посреди леса!

Тупо, как баран на новые ворота, она смотрела в окно. Что вообще происходит в мире?!

Добрый дедушка Мороз, я буду хорошей девочкой, только, плиз, поменяй местами того на этого! Диму – в Березовую рощу. Артура – сюда! И не надо никаких брюликов, Канарских островов и горных вершин, и даже от нового нетбука можно воздержаться. Дедушка Мороз, ну что тебе стоит!

А ведь тебе тоже понравилось, билась еще одна мысль. И вообще ситуация … заводит. Если не брать во внимание порушенные планы, почти поруганную честь и явное помешательство. Настоящее приключение!

– Опля! – Дима отодвинул водительское кресло вперед.

Ее сиденье тоже сдвинули, очищая пространство. И подумалось им почти одинаково: вот бы так просто и легко можно было освободить сердце. Или хотя бы голову от всякого хлама.

Разулись, сели по-турецки. Руслана с хозяйственным видом извлекала коробки с едой, Дима гремел бутылками.

– А как же ты поедешь, если выпьешь? – Опомнилась она.

– Не хочу тебя расстраивать, но мне кажется, я успею протрезветь. Ты хорошо помнишь, что твориться на улицах первого января?

– Что?

– Ни-че-го! И ни-ко-го! Это в городе, заметь. А тут даже не федеральная трасса. Пусто будет числа до третьего.

Она ахнула, а Дима не выдержал, и засмеялся. Ну и шутки. Жить с ним в одной машине трое суток? Они за пару часов чуть ли ни в друзей превратились. Хотя едва не поубивали друг друга. Всем печалькам печалька. Ей вспомнились героини любовных романов, которые вот так же приблизительно относились к своим возлюбленным: от страсти до яростной злобы. Но нет, ничего похожего она не чувствовала. Симптомы те же, диагноз – иной.