– Ты это… ловчее думай, ага? – мрачно кивнул Джан. – Замечаешь, что дышать стало трудно? Меня раз привалило в одной пещерке… Я там сутки просидел, пока мой тупой брат за помощью бегал. Так вот – к концу этих суток я чуть не сдох. Так же все было – воздуха не хватало. Чую – и нас то же самое ждет. Или эти бабы стену все-таки прорубят – и тоже ничего хорошего не будет. Чую – не будут они нас сладко ласкать, скорее всего – по башке дадут, и в яму.

– Сам ты тупой! – так же мрачно бросил Лурк. – Я его раскопать пытался, все руки изорвал, а он… Тебя на том свете за язык твой поганый подвесят, Джаник! Заткнись, я сам расскажу командирше! В общем – мы летели, зырили вниз, все было лучше некуда, и вдруг ррраз! Молнии, как тогда, из этой… как ее… Мрии! Как из ее черной носяры!

– Из черного носяры, болван! Нос – мужского рода, неуч!

– Пошел на хрен! Нос – на бабе, значит женского рода! Носяра, она! Бееее…

– Заткнулись! Лурк, еще раз высунешь язык без дела, я тебе его оторву! Рассказывай!

– Ну вот я и говорю – из этой самой носяры Мрии! – Лурк довольно глянул на молчащего Джана и, не высовывая языка, скорчил противную, гадкую рожу. – Из носяры женского рода! Только во много раз больше молнии. Со всех сторон, как дождь! Да в жгут такой, как здоровый канат! И в нас! Ты сразу свалилась, даже не ойкнула, «пузырь» рухнул вниз и мы чуть ребра не переломали – полетели вверх тормашками. Ну и все, в общем-то… А! Когда ты лежала – набежала толпа баб, голые, здоровенные твари! Вроде и мужики были – они топоры принесли. Мужики тоже странные – голые, в ошейниках, в цепях. У меня противное чувство, что и мы с Джаном будем вот так же причиндалами трясти – в цепях. Рабы! Мужчины у них рабы, представляешь?! В общем – бабье собралось, пытались молниями пробить стену. Хренушки! Предки наши умели строить! Долбят беспрерывно, уже часа два. Вот теперь все!

– Два часа?! Я два часа лежала бесчувственной?! – удивился Сергей. – Вот это да… видать, крепко меня зацепило…

– Похоже, что и потом еще досталось, – они же молнии метали. И тебе все передавалось. А когда перестали, отчаялись пробить молниями и начали долбить – ты и ожила.

– Стоп! – Внезапно до Сергея кое-что дошло. – Если до меня доходили удары молний, значит, «пузырь» жив? Может, он просто парализован? Странно, почему у него нет защиты от молний? Как это так?

– Ты нас спрашиваешь? – ухмыльнулся Лурк. – Да мы бестолочи! Стрелять из луков умеем, подкрадываться умеем… В постели кое-что умеем – это я про себя! А вот чтобы про звездолеты дельно сказать – тут нужен ум посерьезнее.

– Видимо, экраны не выдержали. Пробили они их. Сильные, негодяйки!

– Сильные! – эхом откликнулся Лурк, снова вытер капли со лба и с тоской сказал: – Я бы с ними покувыркаться не отказался! Никогда у меня не было такой бабы! Глянь – мускулы какие! Красивые, гадины! Смотри, какие сиськи – не маленькие, а вперед торчат! Как думаешь, Джаник, это из-за мускулов? Или просто такие? Хочу покувыркаться вон с тем бабцом, глянь, какая длинноногая! Молоденькая!

– Покувыркаешься еще, – ухмыльнулся Джан. – Будут доставать тебя из ямы, пускать бегать на цепи, и будешь их удовлетворять! В свободное от давления вшей время.

– Болтун! – хихикнул Лурк, которого, похоже, не пугала перспектива бегать на цепи, лишь бы баб побольше. – Бабы не любят грязных! Они бы меня вымыли. Накормили, а потом…

– А потом бы сожрали! – мрачно закончил Джан. – Вертел тебе в задницу, повесят над угольями – хорошо! Жирок капает, шипит, кожа у тебя румянится! Подходит Мрия с ножичком, чик у тебя кусочек лингама, и пробует, похрустывает и кричит подружкам: «Можно есть! Почти готово!»

– Тьфу! – передернулся Лурк и незаметно почесал место, которое только что «отъела» Мрия. – Умеешь ты жути нагнать, лепешками не корми, только дай попугать! Вот же наградили боги меня таким братцем, а? Тьфу на тебя! И кстати, помнишь ту чашку, что пропала? Ну – ту, с рисунком девки – ты ее искал? Так вот – я ее разбил! Нечего было мой ботинок водой наполнять! Я ногу сунул, а там хлюпает!

– Это была не вода… – оскалился Джан и тут же получил пинок в бедро. Взревел и бросился на Лурка, вцепившись ему в горло ногтями. Парни хрипели, плевались, матерились так, что у неподготовленного слушателя уши скрутились бы в трубочку, а Сергей молча сидел и смотрел на этот смердящий клубок бойцов – молча, без каких-либо эмоций, будто видел происходящее на экране телевизора. Потом перебросил взгляд к стене, вдруг осознав, что не слышит ударов топора, и увидел – все женщины стоят, прильнув к прозрачной стене, и смотрят на происходящее в «пузыре», на то, как дерутся мужчины. Воительницы что-то говорили, смеялись, показывали пальцем на красных как вареные раки парней, мутузящих друг друга, но ничего не было слышно, – стена не пропускала никаких, совсем никаких звуков. За исключением звуков, возникших от ударов топора в корпус корабля, и то глухо, как в бочку.

Крупная широкоплечая женщина подошла к «пузырю», что-то сказала – властно, резко (Сергей видел, как шевелились ее тонкие губы), девицы отхлынули от корабля, и снова посыпались гулкие удары, ритмичные, наводящие тоску.

Печально. Все очень печально.

Сергей покосился на пыхтящих и рычащих бойцов, протянул «руку»-поле и, схватив Лурка за шиворот, отбросил его в сторону. Потом подхватил Джана и, подвесив вниз головой, ласково предложил:

– Устал? Повиси пока, чтобы кровь прилила к голове и заставила думать. Как поумнеешь – скажи, я тебя отпущу и примусь за твоего братца!

– Поумнел! – тут же ответил Джан под радостное хихиканье Лурка. Сергей опустил его вниз и, не обращая внимания на то, с какой скоростью Лурк, как ящерица, залег за штабель ящиков, обернулся к стене. Нужно было кое-что проверить.

Еще через пять минут Сергей убедился – бесполезно. По какой-то причине силовое поле не проходило через стену «пузыря». То ли экраны еще работали, то ли сама плоть шара была создана такой, что не пропускала силовую «руку», но факт есть факт – как ни пытался, схватить никого из разрушительниц не смог. И тогда у него остался только один путь.

Сергей уселся в командирское кресло, так и не спрятавшееся в пол, под восхищенные вздохи Лурка снял с себя куртку, рубаху и, оставшись по пояс голым (голой!), уселся в кресло.

«Если гора не идет к Магомеду – Магомед придет к горе!» Старо, как мир. Нужно только понять – куда идти и КАК идти.

* * *

Тело таяло, оно становилось рыхлым, скользким, будто кисель – не везде, только там, где спина и руки касались кресла, созданного из плоти корабля. Руки, обхватившие подлокотники, слились с белой упругой псевдоплотью – живые клетки человеческого тела стали единым целым с псевдоживой тканью механического организма. Сергей прорастал через тело корабля, врастал в него, всей своей волей пытаясь нащупать контакт с мозгом «пузыря». Этот мозг был где-то под ногами, где-то в толще псевдоплоти, и сама ткань корабля была и мозгом, и телом маленького звездолета.