– Ну, ясное дело, сказала, что не было его тут. Обещалапозвонить, если объявится.

– Его мобильник в спальне лежит, – вспомнила я.

– Когда будем машину отгонять, положим его в салон. Я стобой поеду. Потом сюда вернусь.

– Послушай, Тань, давай сейчас машину отгоним, – взмолиласья. – Ночью спокойнее.

– Нет, – отрезала она. – Я тебе уже по этому поводуговорила. Ночью через КПП машины не ездят, а с утра все на работу попрут. Самаувидишь, даже в очереди стоять придется. Вот мы под шумок и проедем.

– А может, все-таки сейчас?

– Хочешь засветиться – поезжай. Потом сама будешь локтикусать.

– Как скажешь.

Я встала и бросила на Татьяну подозрительный взгляд.

– Послушай, а чего ты такая счастливая? Прям сияешь вся.

– Сияю? – не поняла та. – Так мы ж с тобой от тиранаизбавились. Все, что было, осталось в прошлом. Вскоре все забудется, какстрашный сон. Самая малость останется.

– Какая еще малость?

– Ну… Мне к проктологу надо обратиться.

– К проктологу?!

– Ага. – Тыльной стороной ладони Татьяна вытерла слезы. – Снекоторых пор мне требуется именно этот специалист. Спасибо Шурику. Диагноз уменя всего ничего: геморрой.

– Вот как… – Я подошла к Татьяне и погладила ее по плечу. –Ты права, все уже в прошлом. Избавишься и от этой ерунды.

– Да ладно! – Татьяна шумно высморкалась и спросила: –Послушай, а ты ужинать будешь?

– Ужинать?

– Ну да. Что это ты так удивилась? Ты ж не жрамши!

– У меня аппетита нет.

– Появится. Мы с тобой землю копали, калорий многопотратили. Я такие котлеты пожарила – пальчики оближешь!

– Какие еще котлеты? – Я почувствовала, как к моему горлуподступает тошнота.

– По-киевски. Я их вкусно готовлю! Так тебе ни в одномресторане не сделают. Они на ресторанные совсем не похожи. Шурик их жралдесятками.

Последние ее слова меня доконали. Зажав рот обеими руками, япобежала в ванную. Желудок был пуст, поэтому рвало меня желчью. Во рту появилсянеприятный кисловатый привкус. Надо бы зубы почистить. Щетки нет – так хотьпальцем. Выбирая пасту – на полочке было тюбиков шесть, не меньше, – я поднялаглаза и посмотрела в зеркало.

Вот это да… Морда зеленая, почти как у мертвого Шурика, подглазами размазанная тушь, вместо волос – пакля. О боже…

Поспешно сбросив одежду, я залезла под душ.

Прохладная вода привела меня в чувство. Даже хмель прошел. Инастроение улучшилось. Попробуйте еще доказать, что это именно я убила Шурика.Коли уж Татьяна не подведет, все будет хорошо!

Татьяна… Странная девица… Надо бы проверить ее, но как?

Я приоткрыла дверь ванной и осторожно выглянула в коридор. Вкоридоре было темновато, горел только дежурный свет. Комната Татьяны быласовсем рядом. Другого случая не представится.

Один шаг, второй, третий… Латунная ручка легко поддалась –открыто…

Ну и неряха же она, однако. Смятая постель, разбросаннаяодежда, пепельница, полная окурков. Нет, это все не то. Сумочка! Кожанаядамская сумочка, лежащая на столе… Ее содержимое многое может рассказать овладелице.

Я щелкнула замком и удивленно присвистнула.

Миниатюрная видеокамера, диктофон, запрещенный сканер дляпрослушивания мобильной связи… Привет от Джеймса Бонда… Откуда все это?

В любую минуту Татьяна могла войти в комнату. Не желаябольше испытывать судьбу, я положила сумочку на место и выбежала в коридор.

Татьяна поднималась по лестнице. Заметить она ничего незаметила. Нет, мне сегодня определенно везет!

– Ты чего так долго? – Глаза-буравчики просвечивали меня,как рентген.

– Душ принимала.

– И мне бы не помешал…

Вскоре мы сидели за столом и ели Татьянины котлеты. Яуткнулась в тарелку, не зная как себя вести. Татьяна достала хрустальные фужерыи разлила шампанское.

– Ты, Маргарита, какая-то странная, – сказала она. – Я тебятакой не видела. Может, ты мне не доверяешь? Не боись, не отравлю.

– А я и не боюсь, – машинально ответила я.

– Тогда давай выпьем. Пусть Александру Игоревичу земля будетпухом!

Мы улыбнулись друг другу и сделали по несколько глотков.

– Сухое… Шурик такое любил, – сказала Татьяна.

– Послушай, подруга, ты меня уже достала, – взорвалась я. –«Шурик котлетки любил, Шурик шампанское любил…» Задолбала! Завязывай, ей-богу.Я не хочу жрать то, что любил покойник.

Татьяна обиженно поджала губы:

– Не надо на меня кричать! В конце концов, это я помоглатебе избавиться от трупа, а потом приготовила тебе ужин, чтобы поднятьнастроение.

– Хорошо же ты поднимаешь настроение!

Татьяна положила в рот большущий кусок котлеты и, не успевего разжевать, произнесла:

– Свинья ты неблагодарная, Маргарита. Знала бы, вообще непомогала.

– А тебя никто и не просил, – отрезала я. – Мне боятьсянечего. Я к смерти Шурика никакого отношения не имею. Он сам накурился доодурения и прыгнул.

– Ага, так я тебе и поверила! Да Александр Игоревич отродясьнаркоты не пробовал, он своей жизнью дорожил больше, чем кто другой.

Нашу перепалку прервал пронзительный звонок в дверь.

– Кто это? – вздрогнула я и в упор посмотрела на Татьяну, нота лишь удивленно пожала плечами.

– Не знаю. Сюда так просто не подойдешь! Если бы гостинагрянули, нам бы позвонили с проходной. Думаю, это соседи. В любом случаедверь нужно открыть, чтобы не вызывать подозрений. Главное, чтоб тебя невидели. Сейчас я выйду и скажу, что хозяин сегодня не приезжал. Сиди в столовойи не показывай носа.

Я испуганно кивнула, пересела в кресло и превратилась вслух. Сначала – быстрые Татьянины шаги, затем – скрежетание замка, потом –раздраженный мужской голос, звавший Шурика.

– Дядя Саша, я понимаю, что вы не желаете со мнойразговаривать, но я должен вам все объяснить!