– Будешь тут изголодавшимся волком, если ты пропадаешьнеизвестно куда, – обиделся Шурик.

– А ты, милый, почаще ходи по борделям. Только меня ты тогдане увидишь, учти!

Щеки мои пылали. Было и холодно и жарко одновременно.Наверное, это и есть лихорадка.

Хотелось закутаться с головой в теплое одеяло и лежать,лежать, лежать… Шурик, однако, ничего не желал замечать. Он рывком притянулменя к себе и впился в губы. Я слегка отстранилась, с трудом сдерживаясь оттого, чтобы не плюнуть ему в лицо. Сейчас я была не в том расположении духа,чтобы терпеть все это. Шурик, пуская тягучие слюни, засунул язык в мой рот.Затем, решив, что наши желания совпадают, он принялся меня раздевать. Япопыталась сопротивляться, но это завело его еще больше. Не говоря ни слова, онпродолжал срывать с меня одежду.

– Шурик, ты с ума сошел! Постой! – возмутилась я.

Но он ничего не видел, кроме моего тела.

– Давай, Ритуля… Будь поактивней, прошу тебя! Твое телотакое шершавое, словно его натерли пемзой. Это на тебя так морозильникподействовал?

Шурик без особого труда раздвинул мои ноги.

Сопротивляться у меня не было сил, но и впускать его в себяя не хотела.

– Отпусти, старый козел! – вырвалось из моей груди. –Немедленно слезь! Неужели ты не видишь, что я сейчас потеряю сознание?!

Шурик саркастически улыбнулся. Даже «старый козел» на негоне подействовал. Пересохшее влагалище горело от грубых толчков. Так и эрозиюзаработать недолго! Я лежала без движения, как та японка на кассете, и думала отом, когда все это наконец закончится.

Закончилось. Шурик наклонился над моим ухом и прошептал:

– Ты сегодня не хочешь трудиться, моя девочка. Мне это ненравится, учти.

Обмотав чресла полотенцем, он поднял жалюзи и вышел набалкон. Я поплелась в ванную, которая находилась на том же этаже. Перед глазамистоял мастурбирующий Шурик. Старый, зажравшийся боров, имеющий связи и деньги…Он думает, что все в этой жизни можно купить… Убить бы его, к чертовой матери,хоть одной тварью на свете будет меньше. В последнее время я слишком долготерпела его выходки. Один только анальный секс чего стоит. Я отнюдь не считаюанальный секс из ряда вон выходящим явлением, но ведь всему есть предел. Шурикдаже кремом не пользуется, потому что от крема на его дряхлом пенисе выступаеталлергическая сыпь…

Остудив голову под струей холодной воды, я закуталась в банныйхалат и вернулась в гостиную.

Чувство опустошенности не покидало меня.

Я бродила из угла в угол, натыкалась на кресла и пыталасьсогреться. Неожиданно я вспомнила о Ксюше, убившей китайца. Она сделала этоиз-за денег. Я тоже хочу убить Шурика. Выходит, я ничем не отличаюсь от нее?Вообще-то, ничем. Просто она спит за деньги, а я нахожусь на содержании.Конечно, содержанкой быть «почетнее», но не настолько же!

Шурик стоял на балконе, закутанный в полотенце, и курил.Подойдя поближе, я уставилась на его спину, усыпанную веснушками. В этот моментчто-то привлекло его внимание, и он перегнулся через перила. Не справившись свременным помутнением рассудка, я изо всех сил толкнула его вниз. Сухощавоетело семидесятилетнего мужчины, моего любовника, оказалось совсем легким.

Он упал беззвучно, словно растворился в летнем, душноватомвоздухе.

Бог ты мой, что же я натворила… Нет, этого не может быть…Может, еще как может… Но я же ничего особенного не сделала! Я не стреляла, я неразмахивала ножом… Я не злодейка… Я… Я толкнула его. Неужели убить так просто?Раз – и человека больше нет. Человека? Шурика, который истязал меня последниенесколько лет. Ну и что? Ну и что, что истязал. Мое агентство – оно возниклоего стараниями, а я… А я оказалась неблагодарной тварью. Я – убийца, и теперьменя будут судить.

По заслугам ли? Не знаю. Наверное, да. Хотя…

Нет, о мертвых нельзя говорить плохое… Не буду, воздержусь.А может, Шурик жив?

Я перегнулась через перила и застыла на месте.

Шурик лежал на газоне лицом вниз. Руки раскинуты в стороны,ноги неестественно подогнуты.

Кукла, большая тряпичная кукла… А ведь он даже не закричал.Почему, интересно? Не успел испугаться или умер от испуга в воздухе?

Мертвый…

Мертвый, конечно. А я-то надеялась. На что?

Внезапно мне захотелось стать маленькой девочкой испрятаться за мамину юбку. Ведь за смерть Шурика придется отвечать. И на чтотолько я растратила свою жизнь? Вышла бы замуж, родила бы ребятишек… А теперь?По этапу пойду?

Издав пронзительный стон, я выбежала из гостиной, спустиласьпо дубовой винтовой лестнице, выскочила во двор и, теряя силы, наклонилась надтелом Шурика.

– Шурик… Шурик… – затрясла я его за плечо. – Шурик, тыживой?

Ответа не последовало. Я подняла голову и посмотрела набалкон. Третий этаж, высокий…

Шансов у Шурика не было. Это действительно конец. И для меня– тоже. Скоро приедет милицейский «воронок», и я… Нет! Только не это! Такое яне смогу пережить, хоть ты тресни, не смогу!

– Шурик, ты умер? Шурик, миленький… Ответь мне, пожалуйста.Я должна знать… Может, ты скажешь, что сам упал с балкона? Я тебя несталкивала… Я вообще находилась в другой комнате…

Ну какого черта тебя понесло на балкон? Может, ты был пьян?!А может, тебе стало плохо? Голова закружилась, например…

Слезы текли из моих глаз ручьем, но я продолжала говорить:

– Если бы ты только знал, Шурик, как же я испугалась, когдаты упал… Я чуть дуба не дала от страха. Ты, дружочек, наверное, перетрахался.

В твоем возрасте это вредно. Ты ведь всегда знал меру.. Вденьгах, в связях… Ты только не знал меры в сексе… Ты очень любил трахаться. Иэто в семьдесят лет… Так нельзя, Шурик. Мужчины в твоем возрасте не делаютэтого вообще… Получается, что ты дотрахался… Дотрахался до такой степени, чтосиганул с балкона.

Укоризненно посмотрев на безжизненное тело, я села на землюи обхватила колени руками.