— Я никогда не упоминала о питании, только о деньгах и часах работы. И потом, еда здесь совсем не так плоха, как могла бы быть. Намного лучше, чем в некоторых колледжах. Посмотри как-нибудь на ужасную бурду, которую едят в Королевском медицинском колледже. Помнишь, мы были там во время теннисного кубка между медицинскими учебными заведениями? Черствый хлеб, несвежий маргарин. Их макаронная запеканка водянистая и жидкая, а наша хотя бы сытная.

— Слишком сытная. — Ди похлопала себя по животу. — После получения диплома мне понадобится интенсивный курс похудания, чтобы избавиться от накопленного за три года жирка.

— Миддер, — сообщила я ей. — Это самый интенсивный курс похудания. Все здорово теряют в весе, когда проходят его.

— Полагаю, что так. Только я не собираюсь тратить время на миддер. Я хочу быть сестрой в операционной.

Мне показалось, что раньше я не замечала за ней таких амбиций. Она всегда молча слушала наши разговоры на тему «Когда я окончу Мей».

— Скорее ты выйдешь замуж за Эдриана Вульфа, и вы будете жить в роскоши. Все считают, что он обязательно откроет свою консультацию. Я просто вижу тебя женой врача-консультанта, ухоженной дамой, приглашающей секретаршу на игру в бридж.

Подруга поднялась и направилась к горячему кофейнику на боковом столике, чтобы налить себе еще кофе. Вернувшись, она заявила:

— Возможно, но не женой Эдриана.

Ее лицо было совершенно бесстрастным.

— Но мне казалось, все было… — пробормотала я беспомощно.

— Все кончено. Finito. Все на помойку. — Приятельница потянулась к сахару, избегая смотреть мне в глаза. — Эдриан Вульф — это всего лишь два грязных слова.

Я вспомнила вечеринку у Тома. Ди общалась со всеми и ни с кем. Ведь так? Я с трудом вспомнила ее болтовню с Мартином у магнитофона, но затем он флиртовал с Мей Вильямс, а потом со мной. И в общежитие Вудхерст вез меня одну. Может быть, ей всерьез нравится Том? В конце концов, они долго работали вместе. Или Эдриан влюбился в другую девушку?

— Но почему, Ди? И насколько давно?

Подруга нерешительно пожала плечами. Я заметила, какой хрупкой она выглядит в тонком зеленом свитере.

— Мы все время балансировали на грани разрыва. Ты же знаешь, как это случается.

— Это было твое решение? — допытывалась я. — Или его?

— Обоюдное. Если бы случилось что-то особенное, я бы обязательно с тобой поделилась, но здесь и рассказывать нечего. И разве в твоей жизни недостаточно драматичных событий и без моих проблем?

Очевидно, Ди больше не хотела говорить об Эдриане, так что, допив кофе, она поднялась наверх подправить макияж перед собранием. А я сидела внизу, в одиночестве дожевывая резиновый яблочный пирог.

Потом я побродила туда-сюда по коридору школы медсестер в ожидании Роусторн, но после нашей встречи в четверть десятого мы не пошли прямо в малый лекционный зал, потому что она сказала:

— Ты ведь наверняка хочешь узнать о сестре Каттер. Мартину ее состояние не понравилось. Он сказал, что, хотя она и может самостоятельно выйти из шока через пару дней, существует опасность развития тяжелой депрессии, если не назначить специального лечения. Так что он позвонил по телефону в отделение, и они решили забрать ее.

— Забрать ее? — Это звучало непостижимо. — Прямо сейчас?

— Да, ее увезли. Вот почему я задержалась: мне пришлось ее сопровождать.

— Как она это восприняла?

Старшая дежурная криво улыбнулась:

— Ты же ее видела. Сестра никак не прореагировала. Я посадила ее в инвалидную коляску, объяснила, что ей нужно будет отдохнуть несколько дней, и отвезла в психиатрическое отделение. Бедняжка не произнесла ни слова. Надеюсь, она все-таки придет в себя. Но, по словам доктора Вудхерста, в ее возрасте тяжелые переживания рискованны… Ты знаешь, она, наверное, постоянно думала о нем.

— О мистере Кершоу? Да, мне тоже так кажется, — призналась я. — А Хикен подумал, что я с ума сошла.

— Мужчины! — фыркнула собеседница. — Ну как, я удовлетворила твое любопытство? В таком случае идем.

Я медлила.

— Ты не видела вечерней «Мейл», правда?

— Нет. А должна была? Когда я могла успеть?

Я быстро объяснила ей про статью и добавила:

— Ты все еще хочешь сидеть рядом со мной?

— О, дорогая, — вздохнула она. — Ты серьезно усложнила ситуацию, но тем лучше. Ты не можешь оказаться единственной противницей демонстрации. И, конечно, я сяду рядом с тобой. Пойдем, — заторопилась она.

В зале было всего около тридцати активистов. Я-то боялась, что все помещение будет заполнено народом. Сестра Хуппер занимала место в президиуме вместе с доктором Крофтом, Гретой Севард и Аланом Бриттоном. Когда мы вошли, все обернулись, как будто кто-то указал на нас пальцем. Мы сели сзади.

После переклички сестра Хуппер встала и объявила:

— Мы с радостью единогласно избираем Мей Вильямс представителем от студентов третьего года обучения.

Мей, одетая в излишне обтягивающее платье цвета морской волны, направилась к столу президиума. Прежде чем сесть, она произнесла:

— Спасибо за оказанное доверие, сестры, — затем, поймав мой взгляд, добавила: — Вношу поправку: спасибо большинству из вас. Поскольку теперь я представляю третьекурсников, я должна подчеркнуть, что мы совершенно не разделяем взгляды, высказанные в прессе одной из наших сокурсниц. Но, вероятно, сестра Дрейк изменила свое мнение, раз она посетила это собрание?

Кто-то громко прокричал:

— Давно пора!

Сестра Хуппер слегка стукнула по столу, восстанавливая тишину, потому что все вдруг загомонили одновременно.

— Тишина, пожалуйста! Сестра Дрейк, где вы?

Я подняла руку.

— Вы хотите сказать собравшимся что-нибудь, прежде чем мы приступим к обсуждению предстоящей демонстрации?

Я не могла проигнорировать вызов, звучащий в ее голосе, и беспощадное выражение маленького лица и встала.

— Да, сестра. Я бы хотела подчеркнуть: я понятия не имела, что мои взгляды, высказанные в частной беседе, будут опубликованы…

— Хорошенькая сказочка! Она обо всем знала! — Я отчетливо расслышала чьи-то громкие комментарии. Собравшиеся возмущенно гудели до тех пор, пока сестра Хуппер снова не постучала по столу.

Затем я продолжила:

— Я понятия не имела, что мои высказывания напечатают, но я не отказываюсь от собственной позиции. И некоторые сестры разделяют мое мнение, хотя мы в меньшинстве. Честно говоря, я считаю вашу кампанию преступлением.

— Сестра, вероятно, была слишком занята чтением «Мейл» и не услышала новости Би-би-си, — издевательски произнесла Хуппер. — Позвольте мне повторить специально для нее, что нам официально объявили о повышении зарплаты на двадцать два процента в течение двух лет. Что, сестра Дрейк, наша кампания по-прежнему кажется вам преступлением?