– А почему ты защищаешь убийцу моего сына? –Свекровь подошла ко мне вплотную и вцепилась в воротник куртки. – Тыговорила с ней?

Глядя в ее безумные глаза, я поняла, что взывать к здравомусмыслу в данном случае бесполезно.

– Ну да… – я отвела глаза, – я видела, как ееарестовали. Она говорила, что не убивала Вадима и что ты, извини, все врешь!

Выпалив эти слова, я приготовилась к самообороне. Раньше ябы без труда справилась с субтильной свекровью, однако кто их знает, всеговорят, что у сумасшедших появляется страшная сила…

Но Шурочка не стала кидаться на меня с рычанием, азаговорила спокойнее:

– Еще бы ей сознаться! Она себе не враг! И не полнаядура! Ничего, улики сами за себя говорят – у нее синяки, они дрались, так чтоследствие быстро закончится. А станет сопротивляться, у них там есть такиеметоды, посадят в камеру к уголовницам – сама суда запросит! Я хочу, чтобы еепосадили на электрический стул как можно быстрее, я буду требовать, чтобы мнеразрешили присутствовать!

– Какой стул? – отшатнулась я. – Мы же не вАмерике! У нас электричество экономят! У нас, кажется, расстрел… И вообще,смертную казнь отменили!

– Да? Тогда пускай ее упекут на зону, где сидят самыезлостные уголовницы! – с энтузиазмом вскричала Шурочка. – Уж они тамумеют обращаться с такими, как Карина! Отольются ей мои слезы! Пускай ее голойна мороз выставляют и водой поливают, грязный пол заставят языком вылизывать…

Дальше из уст моей бывшей свекрови полились такие выражения,что волосы на голове встали дыбом. И челюсть отвалилась сама собой. Она совкусом и полным знанием предмета перечисляла все части тела несчастной своейневестки и подробно рассказывала, что уголовницы будут с ними делать. При этомупотребляла такие непечатные термины, которых я в жизни не слыхала не только отнее, но и вообще.

Проговорив таким образом минут пять, Шурочка наконецвыдохлась и остановилась перевести дух. Я молчала, оглушенная обилием красочныхэпитетов и кровожадностью. Это же надо, какие темные силы хранятся в глубинечеловеческой души и потом, под воздействием стресса, выползают наружу!

Ей-богу, мне стало жалко Карину. Хоть она в свое времяздорово подпортила мне жизнь, увела мужа и заставила страдать если не отразбитого сердца, то от уязвленного самолюбия, однако, видя такую ненавистьсвекрови, я мысленно встала на сторону Карины. Даже если бы она в аффекте истукнула своего мужа по голове тем серебр яным кувшином, и то не заслужила бытого, что желает ей свекровь. Ну осудили бы, дали сколько-то там летзаключения. Конечно, никто не дает нам права лишать человека жизни, однакобывают такие моменты, когда очень трудно удержаться. Мой начальник Генапримерно раз в неделю грозится убить свою тещу и специально консультировался поэтому поводу со знакомым юристом. Так юрист ему авторитетно заявил, что за тещуон получит лет восемь, а то и меньше, если найдутся смягчающие обстоятельства.А за убийство мужа или жены из ревности вообще больше пяти лет не дают, потомучто повод всегда есть.

Но Карина-то ведь вообще мужа не убивала, свекровь, надополагать, рехнулась от ненависти и наговаривает на нее зря. Я вспомнила, какпри разговоре с Лидой Васильцовой я мысленно простила свекрови все, что быломежду нами, и теперь поняла, что погорячилась. Горе горем, но надо же ведь исовесть иметь… За что невиновного человека подводить под статью?

Раньше я бы тут же вывалила свекрови все сведения – что явидела их с Кариной вместе в тот день и так далее. Теперь же в голове чутьшумело от голода, но соображала я быстро и ясно. Если я скажу, что в тот деньбыла поблизости, то есть в том же самом дворе, и видела их из окна, с этойненормальной Сандры станется тут же сдать меня милиции. А что – не одна, такдругая невестка, ей все равно, лишь бы кого-нибудь арестовали за убийство еесына.

Я представила, как милиция выводит меня из собственногоподъезда в наручниках и усаживает в машину, как Иннокентий с балкона смотритучастливо, а его собака Анюта – с облегчением, поскольку никто не встанетбольше между ними. Собака у Иннокентия – полная дура и ничего не понимает вчеловеческой жизни.

Потом на допросе я бормочу оправдания, призываю в свидетелитого же Гену и водителя Василия Антоновича. Водитель должен подтвердить, что ябыла в том дворе, но не выходила из офиса фирмы и, стало быть, проникнуть вквартиру свекрови и убить Вадима никак не могла. Водитель наш мужик противный,под хорошее настроение может, конечно, сказать правду, но настроение у него впоследнее время всегда плохое, да я еще отпускаю шуточки по поводу его прошлыхзаслуг, так что вряд ли дождусь от него помощи. А страховщик Андрей Сергеевичвообще на меня зол, так что спокойно скажет милиции, что ничего не знает –может, и ходила я в ту квартиру, он меня стеречь не нанимался. Геннадийозаботится только тем, чтобы на его обожаемую фирму не упала тень, чтобы никтоне узнал, что среди сотрудников встречаются убийцы бывших мужей, поэтомубыстренько уволит меня, даже если удастся убедить следователя в полной моейневиновности.

«Нет, ребята, – сказала я себе, – так мы недоговаривались. Карину, конечно, жалко, но своя жизнь дороже. И вообще, свояпоследняя рубашка ближе к телу, дружба дружбой, а табачок врозь. Вы тут самиразбирайтесь, а я пойду и не признаюсь, что была вчера поблизости».

Едва я приняла это решение, как в животе заговорила совесть.Вначале я думала, что это от голода, и собиралась попросить у Шурочки хотя быстакан чаю. Может, ее успокоят привычные действия, из глаз исчезнетманиакальный огонь, и она снимет дурацкую бандану…

Выговорившись, она впала в ступор, потом сказала вполнечеловеческим голосом:

– А ведь я предчувствовала, ведь знала в глубине души,что так будет…

Моя совесть тут же ехидно заметила, что если, по словамШурочки, она знала, что Карина опасна, то за каким чертом оставила их с Вадимомодних в квартире?

Свекровь явно путалась в показаниях.

– Милиция сказала – типичный случай, – бормоталаона, – убийство из ревности…

– Вот именно! – осенило меня. – Слушай, ведьона ревновала не на пустом месте! Ведь точно у Вадима кто-то был! Каринаприходила ко мне на работу и описывала его поведение – точно так же он велсебя, когда изменял мне с Кариной! Почему ты думаешь, что его новая любовницани при чем?

– Не было у него никого! – взвизгнула Сандра иотшатнулась от меня в другой конец коридора. – Я бы знала!

И она знала, я готова была в этом поклясться. Старая своднявсе прекрасно знала, как в свое время про Карину, когда у них только всеначиналось и она принимала ее у себя дома, а потом уходила, оставив их сВадимом одних. Это уж потом бывший так обнаглел, что притащил Карину в нашсемейный дом. А до этого я как полная дура отпускала его к мамочке – надо жепомочь одинокой пожилой женщине!

– А к кому же тогда ревновала Карина? – вкрадчивоспросила я. – Не ко мне же!