– Шурочка, Александра Петровна, откройте, я знаю, чтовы дома!

Никто не отозвался, зато приоткрылась на цепочку дверьнапротив, из нее выглянула соседка. В свое время мы с ней были хорошо знакомы.Близоруко прищурившись, она вглядывалась в меня и неодобрительно качалаголовой.

– Валентина Кондратьевна! – С перепугу в памятивсплыло имя. – Я Даша, ее невестка! Прихожу к Шурочке, а она не отвечает.А сама в таком состоянии, как бы чего не вышло…

– Точно, я два дня ее не видела… – соседкакивнула, – так, может, ушла куда…

– Да я с ней по телефону недавно говорила, никуда онане ушла, она на сердце жаловалась! – Все это я проорала как можно громче,чтобы те, в квартире, слышали. – Ей плохо, «скорую» вызывать надо!

– И милицию, – поддакнул из дверей третьейквартиры бодрый дядечка пенсионного возраста с таксой на руках, – безмилиции врач в квартиру не войдет. Пойду звонить!

Из четвертой квартиры никто не вышел – очевидно, жильцы былина работе.

Как видно, те двое в квартире поняли, что положение у нихаховое и что справиться с врачом из «скорой помощи» и с настоящей милициейбудет потруднее, чем с одинокой старухой. И мы на лестнице устроили настоящийскандал: я орала громко, сосед гудел басом, его такса лаяла. Итак, на лестницебыло четверо свидетелей, включая таксу, и те двое решили, что сегодня у нихнеудачный день и что убивать старуху в такой ситуации неразумно. Бьюсь обзаклад, что так решил тот, что с родинкой, он в этой оперативной группе навернякабыл старшим, потому что второй, лысый, по моим наблюдениям, предугадывать своидействия вперед на два шага вообще не умел и сначала убил бы старуху, а потомуж подумал, что ему за это будет.

Так или иначе, дверь квартиры Сандры приоткрылась, и на порогепоявился тот, что с родинкой.

– Граждане! – начал он внушительнымголосом. – Спокойно! Не волнуйтесь!

– Ты кто такой? – гаркнул бравый пенсионер, итакса подтявкнула ему сердито. – Ты как в квартире Александры оказался?

– Я как раз милиция и есть, – сообщил тип наглымголосом, – так что вызывать никого не надо!

– Врет он все! – крикнула я. – Никакая они немилиция, а бандиты! Что вы сделали с Сандрой?

При слове «милиция» соседка тут же захлопнула свою дверь,потеряв к беседе всякий интерес. Дедушка, однако, оказался не так прост.

– Из какого отделения? – требовательно спрашивалон. – Из нашего? Какой номер? Как фамилия начальника?

– Из городского отдела, убойного, – не моргнувглазом соврал появившийся лысый, – так что ты, дед, не мешай работать, авот тебя, – он сделал шаг ко мне, – как раз и надо допросить.

– Ага, как Сандру! – завизжала я так, что слышнобыло на всех этажах. – Да они ее убили!

Такса поддержала меня злобным лаем, ей тоже не нравились этидвое. Пенсионер, очевидно, тонко разбирался в интонациях своей собаки, потомучто гаркнул, перекрывая шум:

– Документы предъявите!

– Валентина Кондратьевна! – надрывалась я. –Звоните в милицию, пускай срочно наряд высылают!

– Да тише ты! – рявкнул тот, что с родинкой,отводя от меня руку лысого Толика. – Какой наряд? Чего ты несешь? Вон твоясвекровь, живая и здоровая…

Действительно, в конце коридора появилась Сандра. Живая –может быть, но никак не здоровая. Она была очень бледна и передвигалась,буквально держась за стенку. Банданы на голове не было, жакет порвался нарукаве.

– Это чем же вы там с ней занимались? – громкоудивился сосед, и даже такса замолчала.

– Показания снимали, – буркнул мужик с родинкой.

– Александра, – соседка показалась в дверях спереносной телефонной трубкой в руках, – дежурный спрашивает – нарядпростой или усиленный?

– Усиленный! – обрадовалась я. – Десятьчеловек с автоматами! И непременно в бронежилетах!

Наша парочка мигом поскучнела лицами и бросилась к лестнице.

– Держи их! – крикнул пенсионер, а такса вырваласьи пыталась укусить лысого за ногу, но он очень ловко дрыгнул этой самой ногой икубарем скатился по лестнице. Я свесилась с балкончика. Очень хотелось швырнутьчто-нибудь тяжелое в черную «ауди», но я побоялась задеть другие машины.

– Уехали! – сообщила я соседям. – Теперь смилицией объясняться придется.

– Ты что, думаешь, и вправду они усиленным нарядомприедут? – усмехнулась соседка. – Да у них там очередь, людей-машинне хватает, так что только обрадуются, если мы вызов снимем. Дежурный вообще сомной разговаривать не хотел: решил, что я все придумываю…

Свекровь стояла в дверях, едва удерживаясь за косяк.

– Представились милицией, – еле слышно объяснилаона соседям, – я и открыла сдуру.

– Чего им надо было? – недоверчиво спросилпенсионер. – Вроде красть у тебя нечего…

Я прекрасно знала, чего им было надо, однако объяснить этососедям было бы затруднительно. Мы договорились, что соседка вызов милицииотменит, а мы с Шурочкой завтра зайдем и подадим заявление по поводухулиганства. Я захлопнула дверь, подхватила свекровь под мышки и проволокла покоридору в спальню. Там бросила на кровать, как тюк с бельем, и спросиласуровым голосом, потому что при всем желании жалости в своем сердце найти несмогла:

– Ты хоть понимаешь, что сама во всем виновата?

Она утомленно прикрыла глаза, но я была начеку и тут жепотрясла ее за плечи.

– Эй, не спи, замерзнешь! Рассказывай быстро, как всебыло на самом деле! Кто убил Вадима?

Шурочка приоткрыла один глаз и поняла по моему виду, что впокое ее не оставят, поэтому приподнялась на подушке и заговорила едва слышнымголосом:

– Я мало что знаю…

– Не ври! – решительно перебила я. – И нетяни время! Кто у него был, какая баба? Это с ней он встречался у тебя?

Свекровь наклонила голову.

– Я виновата… Но Карина ему совершенно не подходила! Онвсе равно не смог бы с ней жить!

– Угу, и про меня ты тоже так говорила в своевремя, – разд раженно буркнула я, но тут же опомнилась: – Вадима уж нет, амы все не успокоимся!

– Я видела ее случайно пару раз. Высокая, оченьинтересная, зовут Вероника…

– Подробнее можешь описать? – неизвестно зачемспросила я.

– Ну… шатенка, волосы пышные, глаза синие, фигурахорошая, стройная… Одета дорого и со вкусом…

«И что же такая женщина нашла в моем бывшем?» – невольноподумала я.

– Еще примета – смех очень неприятный! – оживиласьсвекровь. – Голос ничего себя, а как рассмеется – прямо как будто воронакаркает…

Сандра умеет описать человека, этого у нее не отнимешь.