Все напряженно ожидали возвращения королевских войск.

Маргарет, устав от одинокой жизни в усадьбе, в тот день опрометчиво отправилась в город за покупками и взяла с собой Самюэля. На рыночной площади она остановилась поболтать с приятельницами, а мальчик заскучал. Холодным январским днем город словно застыл, охваченный странным оцепенением.

Не зная, чем развлечь Самюэля, Маргарет взяла его за руку и повела по Хай-стрит к соборному подворью – там, у колокольни, обычно собирались солдаты, а Самюэль обожал их разглядывать.

За распахнутыми воротами видно было, как по двору лениво расхаживают трое солдат в кожаных дублетах и высоких сапогах с отворотами. Доспехов ни на ком не было, но с перевязи одного из солдат свисала великолепная шпага.

Маргарет с Самюэлем неспешно гуляли по лужайке у собора, но к вечеру похолодало, и они, зябко поеживаясь, побрели к воротам.

Внезапно послышался какой-то шум, и на подворье ворвался всадник на взмыленной лошади.

– Эй, вы, спите там, что ли?! Где караульные?! – выкрикнул он.

По подворью заметалось эхо.

Маргарет узнала голос Эдмунда Ладлоу, командира парламентского отряда.

Ладлоу нетерпеливо замахал женщине с ребенком:

– Уходите отсюда поскорее, на рыночной площади – кавалеры!

Отряд сторонников короля, стоявший в Эймсбери, не замеченный караульными, вошел в город и уже пробирался по Кастл-стрит к городскому рынку.

Солдаты с криками забегали по двору, поспешно надевая стальные доспехи и шлемы. На колокольне наконец-то возникли фигуры караульных. Жители соседних домов высыпали на улицу и, не обращая внимания на приказы Ладлоу, столпились у ворот подворья, всматриваясь в пустынную Хай-стрит.

Маргарет лихорадочно раздумывала, как быть дальше. От ворот Святой Анны легко выбраться из города, но с пятилетним мальчуганом на руках она туда не дойдет. А вдруг на улицах начнется перестрелка? Оставаться на холоде не хотелось. Маргарет оглядела лица зевак: нет ли среди них знакомых? Можно укрыться у кого-нибудь в доме, желательно подальше от соборного подворья.

Тем временем Ладлоу отправил десяток солдат к Хай-стрит, разведать обстановку, и торопливо собирал остальных. Неподалеку кто-то сказал, что от Харнгем-Хилла выступило подкрепление.

Толпа у ворот росла. Люди возбужденно переговаривались и, посмеиваясь, разглядывали солдат, не веря в приближение кавалеров и не принимая всерьез предупреждения Ладлоу.

Наконец Маргарет заметила в толпе знакомую – пожилую женщину, дом которой стоял с восточной стороны соборного подворья, между воротами Святой Анны и епископским дворцом. «Там наверняка будет безопасно», – решила Маргарет и, схватив Самюэля за руку, потянула его за собой. Женщина с радостью согласилась их приютить, и Маргарет с облегчением перевела дух.

Пятилетний Самюэль Шокли, забыв о холоде, с восторгом смотрел на солдат. Маргарет, успокоившись, выпустила его руку, и мальчик начал проталкиваться сквозь толпу: ему был виден только командир верхом на коне, а хотелось получше разглядеть солдатские доспехи и – самое главное! – оружие. Люди добродушно расступались, пропуская Самюэля в первые ряды.

Он зачарованно уставился на солдат, казавшихся сказочными великанами, огромными, точно деревья в лесу; высокие ботфорты достигали середины бедра, отвороты толстых перчаток защищали запястья; в угасающем свете дня тускло поблескивали нагрудные доспехи, стальные шлемы со щитками и шпаги. Самюэль решил, что перед такими могучими воинами никто не устоит.

Отряд вышел за ворота подворья. Самюэль проводил их завистливым взглядом. Сердце восторженно забилось – вот бы с ними пойти! Солдаты повернули к Хай-стрит, и за ними увязались двое десятилетних мальчишек. Никто из взрослых не стал их останавливать – противник на улице так и не появился, – а на малыша, неуверенно двинувшегося следом, вообще не обратили внимания. Маргарет, погруженная в беседу, тоже не заметила, как Самюэль вышел из соборного подворья вместе с отрядом Ладлоу.

Мальчишки, пройдя ярдов пятьдесят по Хай-стрит, вбежали в один из домов. Самюэль, зардевшись от гордости, продолжал маршировать вместе с солдатами. В домах поспешно захлопывали ставни и запирали двери на засов. Никому не было дела до малыша, сосредоточенно топавшего по пустынной улице.

Хай-стрит – улица короткая; с нее отряд свернул вправо, к Птичьему Кресту, у входа на рыночную площадь.

Вскоре туда добрался и Самюэль.

Дерзкий замысел Эдмунда Ладлоу заключался в том, чтобы обманным маневром отвлечь силы роялистов. В отряде круглоголовых было всего шестьдесят человек, однако никто не знал, сколько солдат у противника. Итак, Ладлоу с горсткой людей собирался атаковать авангард кавалеров на рыночной площади, а у Птичьего Креста оставить трубача, который пронзительными сигналами рожка должен был внушить противнику, что на помощь круглоголовым движется подкрепление.

С рыночной площади донеслись мушкетные выстрелы – там выстроились в шеренгу триста кавалеров. Ладлоу остановил своих солдат в узком переулке у Птичьего Креста и дал знак наступать. Оглушительные звуки рожка раскатились по улицам.

Никто не заметил малыша, притаившегося в тени домов.

Самюэль удивленно смотрел вслед солдатам. Куда они бегут? Почему его оставили одного? Мальчик, не понимая, что происходит, выбежал на рыночную площадь и обрадованно замахал кавалерам.

Противники бросились навстречу друг другу. Завязалась схватка.

Самюэль испуганно замер – такого он совсем не ожидал.

Поначалу замысел Ладлоу сработал. Парламентские солдаты, под предводительством Ладлоу на великолепном боевом скакуне, двинулись в атаку из переулка у Птичьего Креста. Роялисты, не сообразив, что в отряде противника всего тридцать человек, в замешательстве отступили. В темноте никто не заметил мальчика, растерянно замершего посреди рыночной площади.

Ладлоу, выхватив шпагу, направил лошадь на командира роялистов. Кони кружили по площади в пятидесяти ярдах от Самюэля. Слева рубились три пехотинца; зазвенела сталь; один из противников упал. Из глубокой раны в боку хлестала кровь. Парламентские солдаты огляделись, выискивая очередного противника.

Радостное возбуждение Самюэля сменилось испугом. Могучие великаны, окружавшие его со всех сторон, больше не восхищали, а вызывали ужас.

Такая битва Самюэлю совсем не нравилась. Ему захотелось назад к Маргарет, и он стремглав бросился через площадь, не обращая внимания на солдат.

Командир роялистов пытался отступить к Кастл-стрит, но Ладлоу упорно теснил его к центру площади. Копыта коней гулко стучали по булыжникам мостовой. В сумерках противники напряженно вглядывались друг в друга и не видели, что у них на пути появился ребенок.

Самюэль, оцепенев от ужаса, закрыл глаза.

Командир роялистов внезапно заметил мальчика и резко дернул удила, повернув лошадь и врезавшись в коня Ладлоу. Лошадиный хвост хлестнул Самюэля по щеке, в лицо пахнуло жарким, едким запахом конского пота.