порылась в долговременной памяти, но никак не могла ее окончательно ухватить.

— Больше никто не будет тебя бить, Орхидея.

Собака обнюхала ее руку, глядя на нее своими большими глазами. «Она меня понимает», — подумала Айрис. Собаки гораздо умнее людей. Она еще раз потрепала борзую по загривку, нашла старую жестянку от сухих завтраков, наполнила ее водой и посмотрела, как та жадно лакает.

Когда Орхидея утолила жажду, Айрис сказала:

— Пошли повидаемся с тетей Линдой.

* * *

Линда упала на колени, оказавшись на одном уровне глаз с собакой.

— Господи, какая худющая! — Она бросила взгляд на Айрис. — У меня есть отличный кусок вареной курицы, так что мы с ней поладим. Такому тощему пузу все впрок.

Линда по полной программе переключилась на материнский режим. Достигнув полного взаимопонимания с несчастной борзой, она выпрямилась.

— Так это правда, что все говорят про Пардоу?

— А что говорят?

— Что Дейви Джелф на него настучал.

Айрис пожала плечами.

— Хотя мне он совершенно по барабану, — добавила Линда. — И Норман Пардоу тоже, если что. Жуткий тип.

Айрис не стала это комментировать. Жуткий не жуткий, но регулярный доход ей обеспечивал, а теперь, спасибо Джексону, она осталась на бобах. После всей этой истории вряд ли кто-нибудь другой пожелает воспользоваться ее услугами. А это означало существенную проблему с притоком денег. Но больше всего Айрис беспокоило, что она по-прежнему остается мишенью. С тех пор как попытка Джелфа прикончить ее обломалась, Пардоу сохранял тревожное молчание. Не подрядил ли он кого-нибудь еще, чтобы заткнуть ее навсегда?

Сдав собаку в надежные руки, Айрис вышла в угасающий день. Ее до сих пор возмущало, как Джексон ею манипулировал. Проследить за мотоциклом при помощи трекера — это одно, но вот ее неспособность заподозрить, что он это сделает, — совершенно из другой оперы. Попалась, как полный лох и чайник. Не теряет ли она хватку? Не сказался ли вызванный болезнью стресс на деятельности мозга?

«Но нет смысла и дальше переживать или злиться, — убеждала себя Айрис. — Огорчайся не огорчайся, а денег от этого не прибудет, хотя деньги ох как нужны». Словно по заказу, на безрадостные мысли отреагировало и тело — спину и плечо пронзило резкой болью. Она глубоко вдохнула, ненадолго закрыла глаза и помассировала большой палец пальцами другой руки. «Тихо!»

Нужно оставаться прагматичной. Нельзя, чтобы гордость затмевала чисто практические доводы. Единственное, что сейчас остается, это опять законтачить с детективом, разыскивающим Неона, — и, блин, надеяться, что костоломы и Малая, и Пардоу не подберутся к ней слишком близко.

* * *

Джексон не знал, от чего он так потеет — от прожекторов или от стресса, вызванного беседой перед работающей в прямой эфир камерой, с ведущей женского пола, старательно изображающей неподдельное сочувствие.

— Обнаружить собственную жену убитой — наверняка крайне травмирующее событие даже для видавшего виды офицера полиции…

За этим последовала драматическая пауза. Если она думает, что он собирается углубляться в подробности, то ошиблась.

Ведущая улыбнулась и неохотно вернулась к своим заметкам.

— Как вы сказали, по оперативным причинам было принято решение скрыть тот факт, что последней жертвой Неона оказалась ваша жена.

— Да, совершенно верно.

— Какие за этим стояли соображения?

— Мы не хотели подбрасывать топливо в топку самолюбия убийцы — ну, или подавать туда кислород, выражаясь языком передовиц и новостей.

— И все же в дальнейшем это решение было пересмотрено.

— Да.

— Почему? — Она склонилась ближе. Каждый мускул его тела желал отклониться назад, но Джексон повторил ее ход, как в зеркале.

— Потому что убийца сделал несколько ошибок.

— А вы можете описать эти ошибки?

Мэтт покачал головой.

— Я уверен, что вы меня правильно поймете — это не разглашается.

— Понятно, — сказала она, хотя он сильно сомневался, что это так. — И эти ошибки дали вам зацепку?

— Даже несколько.

— Я уверена, что жители Бирмингема испытают облегчение, услышав ваши слова, поскольку, вы уж меня простите, полиция с самого начала проявила в этом деле удивительную нерасторопность.

— Не уверен, что могу с этим согласиться. — Даже для его ушей это заявление прозвучало пустым сотрясением воздуха.

— Разве публика не имеет права знать, каким образом убийца умудрился выйти сухим из воды после убийств, совершенных в столь дерзкой манере и в столь впечатляющих масштабах?

— Публика имеет право знать, что полиции пришлось работать в чрезвычайно сложных условиях.

— Конкретно в чем сложных?

— Реконструкция и новое строительство в центре города…

— На Парадайз-сёркус?[97]

— И на площади Столетия, — не дал себя сбить Джексон. — Это вызывает значительную неразбериху, что позволяет убийце перемещаться по этому району более свободно, чем это было бы при других обстоятельствах.

— Тогда не время ли задействовать другие силы?

— Не уверен, что понимаю, что вы имеете в виду. — Такой ответ был не более чем уловкой, оставляющей время подумать. Прекрасно он знал, что она имеет в виду.

— Другие правоохранительные структуры.

— Как вы наверняка в курсе, сейчас мы испытываем серьезный кризис финансирования и ресурсов в масштабах всей страны. Всем приходится затягивать пояса, и не в последнюю очередь Мет[98].

— Так что вы согласны, что помощь Мет может оказаться не лишней?

— Я совсем не то хотел сказать. — Джексон попытался скрыть раздражение от того, как его слова вывернули наизнанку. Хотя чего он еще ждал?

Ведущая выждала секунду, словно выиграла очко и хотела насладиться моментом.

— Я понимаю, что вы более не имеете отношения к следствию по причине своей личной потери.

— Это верно, но меня, конечно, держат в курсе достижений по делу об убийстве моей жены.

Что было полнейшей правдой, хотя, кроме самого этого факта, больше он не сумел бы ни черта сообщить, даже при всем желании.

Еще один наклон в сочетании с пронизывающим взглядом.

— Вы полностью доверяете старшему следователю, ведущему это дело?

Она явно хорошо подготовилась. Мэтт решительно встретил ее взгляд.

— Абсолютно.

— Так в чем ваше послание убийце?

Джексон посмотрел прямо в объектив камеры. Наконец-то наступил момент, которого он так ждал. Время припечатать Неону по полной программе.

— Мы всё про тебя знаем, и мы всё ближе. Твоему царству страха приходит конец.

— Благодарю вас, старший детектив-инспектор Мэтт Джексон.

Когда камера отъехала, Джексон поднялся и был препровожден в гримерку. Его воротничок весь промок от пота, щеки горели огнем. Тональный крем, который нанес гример, соскальзывал с лица, словно мокрая краска со стены. Мэтт выдернул из кармана куртки платок и изо всех сил принялся оттирать щеки. Теперь, когда все закончилось, у него было только два желания: выбраться отсюда ко всем чертям и найти ближайший паб.

— Неплохо