– И я так же сделаю, – кивнул купец. – Нечего тут светиться, еще пропавших искать начнут, мало ли…

Простившись с Гнорром, Стемид вернул повозку с волами давно поджидавшему у пристани селянину с дальнего огнища и, пройдя через распахнутые городские ворота, кивнул знакомым стражникам.

– Что, Стемиде, проследил за лодейками? – насмешливо поинтересовались те. – Все ли целы?

– Да все, что им сделается-то? – Варяг махнул рукой. – Чай, мы не спим на страже, как некоторые воротные делают.

– Да ладно тебе заедаться, – добродушно усмехнулись стражи. – Говорят, и вправду поход скоро?

– Скоро, – подтвердил Стемид. – Днями нужно считать.

Пройдя ворота, он вдруг остановился и хлопнул себя по лбу. Это что же – пообещав волхву Лютонегу задержать отход судов, он, Стемид, подставил самого себя? Вообще-то он вполне мог бы нанять шпыней и, как начальник стражи, незаметно пропустить их к ладьям, задержав экспедицию как минимум на неделю, а то и на месяц – кораблики-то ведь не только продырявить, но и поджечь можно будет. Это опасное дело Стемид тщательно обдумал и даже составил для себя план действий, включающий операцию прикрытия с несколькими подставами в лице нисколько не повинных младших дружинников – «детских», на которых вполне должно было хватить подмешанной в питье сон-травы, действие которой уже испытала на себе несчастная Радослава, да и не только она. А ведь в связи с отсрочкой похода задержится у киевской пристани и корабль Гнорра Ворона! А вдруг кто чего заподозрит? Если кто-то – тот же князь, а он во все самолично вникает и к тому же умен, недаром прозван Вещим – сопоставит все произошедшие похищения, почти всегда приписываемые ромеям, то… То очень скоро придет к выводу о необходимости обыска всех торговых судов. А Гнорр молчать не станет, сразу подставит его, Стемида, – дескать, просто-напросто прикупил рабов, кто ж знал, что они краденые. Ворон обязательно Стемида выдаст, поскольку будут искать продавцов, а вот самому Стемиду доказать сговор с Вороном не удастся. Значит… О, боги, как же поступить, как лучше сделать? С одной стороны, Ворон только что расплатился, как и обещал. С другой стороны, хорошо было бы сорвать куш и с волхва. Но Лютонег хитер… Однако совершил большую глупость, решив надавить на Стемида. Расслабился у себя в лесах, совсем нюх потерял, думает, кроме него нет никого в мире хитрее? Поглядим, ой, поглядим…

С самого утра и вот уже до полудня Хельги вместе с Ярилом занимались финансовыми подсчетами – сводили дебет с кредитом в заметно опустевшей казне. Оба нервничали – денежные дела, они всегда самые трудные.

– Думаю, на дорогие ткани и посуду нужно налоги поднять, княже, – горячился Ярил. – Пусть уж купцы цену гнут – кто покупал всю эту роскошь, у тех богатства и на новые цены хватит. А если на жито поднимем да на овес – тут и до голодного бунта недолго.

– Да не будет никакого бунта, – невесело усмехнулся Хельги. – Просто разбредутся смерды по лесам, сами спрячутся и зерно спрячут.

– А оно нам надо?

– Вот именно.

– Еще пошлины на хазарский скот поднять…

– Это можно. Хазары и без того на нас озлоблены, за радимичей, северян, вятичей.

– Ох, боюсь, не пошли бы войной, княже!

– Не пойдут. Мы пока на них печенегов натравим… есть у меня там знакомства, завтра же посольство пошлю.

– Печенегам тоже малая вера.

– До осени они хазар подержат, а зимой те и сами не нападут. А вот весной, как снега стают… тут мы по Хазарии и ударим! Нечего нашу кровь пить.

– Ну и задумки у тебя, князь. На годы вперед видишь, недаром Вещий!

Скрипнув дверью, заглянул управитель-рядович.

– Помощник начальника ладейной стражи Стемид у крыльца челом бьет, княже!

– И чего ему надобно? – недовольно поднял глаза Хельги.

– Греческого огня просит, траву с кустами у воинской пристани пожечь, чтоб лазутчики не подобрались.

– Вот как? – Князь перевел удивленный взгляд на Ярила. – Слыхал?

– Так и дать ему этот огонь, – усмехнулся тот. – Для дела ведь.

– Ну, пес с ним, и в самом деле – пусть уж лучше перебдят, чем недобдят. – Хельги обернулся к рядовичу: – Выдай пару горшков из амбара, чай, хватит им пары… Траву ведь жечь, не ладьи!

Довольный Стемид, аккуратно замотав горшки в старый плащ, быстро пошел к пристани. А ближе к ночи хитрый варяг уже поджидал в условленном месте – у заводи на Глубочице – старого волхва Лютонега.

– Вижу, вижу. – Волхв явился на встречу вовремя и с удовольствием наблюдал встающее от реки зарево, – Исполнил ты мою просьбишку, Стемиде, вот тебе и награда. – Он отсчитал серебро и удалился, позвав кого-то с собой из кустов.

Стемид лишь хмыкнул – все правильно, осторожничал волхв, прихватил с собой охрану. Но ведь и на старуху бывает проруха, тем более на какого-то там волхва!

Со всей осторожностью – травинка не шелохнулась – пошли вслед за Лютонегом пущенные Стемидом молодые дружинники – «детские». Босиком, чтоб не стучать постолами, не скрипеть лаптями, в неприметных пестрядинных рубахах, простоволосые, ни дать ни взять обыкновенные ребята – подмастерья иль служки корчемные. Безусые все – молоко на губах не обсохло, – однако у каждого за пазухой острый кривой нож-кончар. А уж пользоваться им эти ребята умели. Что и испытали на себе и старый волхв Лютонег, и его ничего не подозревающая охрана. Просто пробежались мимо ребятки, в пряталки-догонялки играючи, чирк по шее ножичком незаметно – и нет никого в живых, ни волхва, ни охраны. Осмотревшись, ребята спрятали убитых в траве, подождали ехавшую сзади повозку и, проворно покидав в нее трупы, увезли к глубокому оврагу, что меж Копыревым концом и Градцем. Так хитрый варяг Стемид заработал изрядную толику серебра, а готовившийся к северному походу княжеский флот был спасен от поджога. А окажись Стемид менее хитрым или более боязливым? А не поверь ему волхв Лютонег на свою седую дурную голову? Вполне могли и сгореть ладейки, пусть не все, пусть часть, а задержали бы поход, отложили. Ведь не о них сейчас болела голова князя – о финансах. А думать сразу обо всем – это богом надо быть, не человеком. Но Хельги – князь, Олег Вещий, богом не был, был человеком, правда, не совсем обычным. Но, как свойственно всем людям, и он допускал ошибки.

Глава 7

Путь

Если ставишь ты на дело девять дураков,

Будешь ты десятым смело –

Ты и сам