парень. – Сыграть хочешь? Давай на пару? Я, вон, на березу залезу, а ты посматривай незаметно, подсказывать тебе буду, как кивну – так под тем колпачком и горошина.

– Как же ты разглядишь, с такой-то дали? – вынув изо рта монетку, изумленно промолвил Твор.

– На то я и волхв-чаровник! – Незнакомец горделиво выпятил грудь, и тут вдруг Твор вспомнил – это же волхв Войтигор, именно его не так давно показывал ему Порубор.

– Некогда мне играть, – твердо сказал отрок. – Да и было бы время – не стал бы. Баловство это, совсем уж несерьезное дело.

– Люди выигрывают.

– Люди? – Твор презрительно усмехнулся и повторил слова Порубора: – Не люди это, а шпыни ненадобные. Нечто возможно счастье свое на таком неверном деле строить?

– Ну-у, – протянул волхв. – Ты этот… как ромеи говорят – философ. Тогда чего тут стоишь-то?

– Бабок ищу, ведуний, – честно признался отрок.

Войтигор удивился:

– А чего их искать-то? Эвон, кликнуть только… Вон, как раз и идет одна. Эй, Каргана, Каргана! Не проходи мимо, старая, есть тут до тебя дело.

Горбатая ведунья в черном платке – Каргана, тоже уже знакомая Твору, – остановилась и повела носом, ну точь-в-точь как почуявшая добычу ворона.

– Ну, Войтигоре, какое у тебя ко мне дело?

– Не у меня, – отмахнулся волхв, кивая в сторону Твора. – Вот у этого отрока.

– Ха, знакомец! – Каргана тоже узнала мальчишку. – Дружок Поруборов. Что хочешь?

– Догадать бы, – искательно улыбнулся Твор. Вообще-то он побаивался старух ведуний, помнил, как еще у радимичей шпыняли его жрицы – Чернозема, Доможира, Хватида, однако вот Карганы не боялся, знал, если что, можно будет прищучить ее потом через Порубора.

– Погадать – погадаю, – ведунья кивнула. – Чем только платить будешь?

– Вот! – Раскрыв ладонь, отрок показал маленький серебряный кружочек.

– Эвон что! – осклабилась Каргана. – Давай свою серебряшку сюда.

Твор быстро спрятал руки за спину.

– Э, нет, так не пойдет. Сначала погадай, а уж потом и плату получишь.

– Как же я тебе погадаю без птицы? – резонно возразила старуха. – Ее, птицу-то, еще ведь купить надо.

– Веди, купим, – кивнул осторожный отрок. Наслушался он уже рассказов про киевское торжище, где таких, как он, пачками в день обманывали.

– Что ж, пошли. – Каргана пожала плечами, повернулась и быстро зашагала к птичьим рядам. Твор едва поспевал за ней, а Войтигор, сказав, что с ведуньи кое-что причитается, так и остался ошиваться в толпе игроков, видно, искал напарника.

– Морду ему набьют колпачники, – пробормотала про себя старуха. – И правильно сделают – не мешай людям работать, не гляди алчно на богатство чужое, потом да умом добытое. – Эвон! – Остановившись у птичьих рядов, она повернулась к отроку: – Эвон, птица-то.

Твор посмотрел на живых кур и уток, томившихся в больших деревянных клетках.

– Какую купить-то?

Каргана повернулась к торговцу – молодому нахальному смерду.

– А ну-ка, красавец, покажи во-он ту курочку. – Она ткнула пальцем в самую жирную птицу.

– Три медяхи, – сквозь зубы процедил торговец.

– Что так дорого? – возмутилась бабка. – Три медяхи! Да она и одной не стоит. Пошли отсюда, отроче…

– Хорошо. Две.

Остановившись, ведунья незаметно подмигнула Твору, бери, мол.

– У меня только ногата, – предупредил он.

Смерд усмехнулся:

– Уж найду, чем сдачу дать.

– Сдачу всю мне! – встряла Каргана.

– Потом, – твердо заявил Твор. – Держи лучше курицу, да смотри не упусти.

– За собой смотри, – осклабилась бабка.

Покинув торжище, они свернули на узкую улочку и направились в самый конец Подола, к Глубочице. Там, у реки, в маленькой, вросшей в землю хижине, окруженной старым плетнем, и жила бабка.

– Погоди тут. – Не выпуская из рук курицу, Каргана нырнула в дом.

Твор с любопытством оглядывался. Двор ведуньи оказался вполне обычным, запущенным и полным разного мусора – каких-то костей, объедков, соломин. Вообще, ничего здесь не производило особого впечатления, скорее, наоборот…

– Ну, начнем. – Хозяйка выбралась наконец из хижины, и отрок, обернувшись к ней, непроизвольно вздрогнул.

Вот теперь Каргана выглядела настоящей колдуньей! Страшная, с ожерельем из высушенных змеиных голов на морщинистой шее и лосиными рогами на голове, она посмотрела прямо в глаза мальчику жестким, пронзительным взглядом и, выхватив из-за пояса широкий острый нож, с завыванием взрезала курице брюхо. Птица закричала, забилась, разбрызгивая кровь, брызги попали и на старуху, и на лицо отрока. Тот попятился.

– У-у-у! – снова завыла старуха, забубнила какое-то заклинание, завертелась волчком, подпрыгнула и, поглядев в небо, вырвала из курицы внутренности, бросив их через правое плечо. Затем, выкинув курицу к хижине, провела по лицу окровавленными ладонями, оставляя на щеках багровые полосы, взглянула на притихшего Твора – чего, мол?

– Сестрица моя пропала, Радослава… Скажи – жива ли?

– Красива ли сестрица твоя?

– Красива, – кивнул Твор. – Очень.

– А когда пропала?

– Вчерашнего дня… У нас, на Копыревом, пошла к оврагу с ручьем – с тех пор и не видели.

Отвернувшись, Каргана внимательно осмотрела разбросанные по двору куриные потроха.

– Жива сестрица твоя, – усмехнулась она. – Не сомневайся.

Твор заулыбался – ну, хоть жива, и то дело.

– А где же она тогда, чего домой не явится?

– В неволе, в узилище темном плачет, – глухо завыла ведунья. – Деревом обшито узилище, а за ним – вода, вода… Волны речные плещут.

– Значит, и вправду, на корабле! – азартно задрожал отрок. – А на чьем, где?

Каргана вздохнула;

– То не говорят боги… Хотя…

Она нагнулась, подобрала красное куриное сердце, показала Твору.

– Вишь, кровоточит… Кровь – война. Ромеи не воины, воины – варяги. У варягов сестрица твоя, так говорят боги. А у кого точно – не скажут. Все! – Старуха вдруг вытянула руки, словно хотела схватить мальчишку за горло. – Ступай отсюда, не гневи богов своими расспросами. Утомились боги!

Отрок попятился.

– Эй, эй! – прыжком подобралась к нему Каргана. – Плату-то оставь. Не любят боги, когда просто так… Гневаться будут. Тут и до смерти недалеко… Смерть, смерть… – Старуха закружилась волчком, и Твор, бросив на землю медяхи, выбежал со двора ведуньи. Отрок находился под большим впечатлением от гаданья и с радостью в душе ему верил. Да и как было не верить? Мысленно поклявшись никогда больше не встречаться с Карганой, Твор ускорил шаг и, не оглядываясь, направился к усадьбе Любимы.

Каргана проводила его долгим взглядом, хмыкнув, сполоснула в деревянной кадке лицо, отнесла в дом курицу и принялась тщательно собирать потроха, разбросанные на специально постеленной рогожке. Из куриных потрошков-то ого-го какой суп можно сварганить! Наваристый, сытный, жирный… Да и курицы этой на целых три дня хватит.

– Эй, бабуся! – послышался вдруг из-за плетня чей-то громкий голос. – Не угостишь курочкой?

– Тьфу ты! – сплюнула ведунья, углядев в кричащем молодого