Внештатникам крупно повезло, что они и встретили мой выход в коридор, и плелись за мной — все четыре круга — в полном молчании.

Вернувшись в свою камеру, какое-то время я наслаждался разговором с Татьяной. Воображаемым. На настоящий я опять не решился — несмотря на почти полную уверенность в том, что никаких специалистов по мысленному перехвату вокруг меня нет.

Но я также был уверен, что она, как обычно, засыплет меня вопросами. И — тоже как обычно — повернет разговор так, что мне отвечать на ее вопросы придется первым. А мне нечего было ей сказать — кроме полной неопределенности своего положения. Что только подстегнуло бы ее упрямство в намерении оставаться рядом до не менее полного прояснения этого положения.

В нашей воображаемой беседе тоже, в основном, она говорила. Но не бомбардируя меня своими «Почему» и «Зачем» до моей окончательной потери связного мышления, а рассказывая мне о том, как она проводит каждую минуту своих дней, как ей меня не хватает и как она на все готова, лишь бы я поскорее вернулся.

На последней фразе я ее поймал и мягко, но твердо объяснил, что наше максимально быстрое воссоединение целиком и полностью находится в ее руках. Разумеется, ей это понравилось.

Я добавил, что никто, кроме нее, не может развязать мне руки, чтобы последние вплотную занялись моим освобождением. Она тут же загорелась идеей освобождения меня в четыре руки.

Я деликатно напомнил ей, что мои руки привыкли самостоятельно справляться с поставленными перед ними задачами, и единственное подкрепление, от которого они бы не отказались — это моя голова, если бы удалось каким-то чудесным способом освободить ее от постоянных мыслей о ее, Татьяниной, безопасности.

После чего наш даже воображаемый разговор совершенно вышел из-под моего контроля. Снова говорила одна только Татьяна, засыпая меня примерами из нашей земной жизни, в которых якобы я прямо шагу не мог успешно ступить без ее, Татьяниной, помощи.

Я решительно прервал ее, заподозрив очередной всплеск чувства юмора неуловимых отцов-архангелов.

Во время моего пребывания на земле в невидимости, мое внушение Татьяне было безотказным.

После перевода меня в открытые земные резиденты, мой монолог превратился в наш с ней диалог, и мне уже пришлось убеждать ее словесно, с немалым иногда трудом подыскивая аргументы, способные справиться с ее упрямством. Но все же успешно. Большей частью.

И после нашего с ней перехода в родные пенаты контакт этот не потерялся, даже когда все остальное у нее в памяти было подавлено. И со всеми нашими неслыханными способностями, вдруг зацветшими буйным цветом — уж не вознамерились ли, шутки ради, отцы-архангелы и дальнодействие моего внушения увеличить, и Татьяне мысленное слово оставить? На пару с ее упрямством, только крепнущим под моими вескими аргументами.

Это что — я только что сам внушил ей, что и здесь без нее не справлюсь?!

Я снова вызвал Стаса. Лишь только услышав утробное рычание, я без всяких церемоний заявил ему, что Татьяниным докладам доверять нельзя. Потому что она опасность не заметит, даже если ей ее прямо под нос подсунуть. А если и заметит, то не придаст значения. А если и придаст, то совершенно не то. А посему задача Стаса не уши развешивать, а бросить все силы на вывод неискушенного молодого специалиста из опасной зоны. Как его, Стаса, должность обязывает. Даже если для этого вывода силу придется применить. Что ему, Стасу, полномочия вполне позволяют.

— Разрешите приступать? — перебил он меня, и оборвал контакт.

Я подчеркиваю, святые отцы-архангелы, последний момент. Мне просто не оставалось ничего другого, как прибегнуть к единственному оставшемуся, откладываемому до самого последнего момента, средству.

— Что случилось? — заполнил картину леса у тайника все еще непривычно собранный голос.

— До меня дошел слух, — осторожно начал я, — что … за Татьяной присматривают?

— Она очей моих услада, — сменил темный гений отрывистость на знакомое бульканье, — и угощение для ума!

— Ты свои глаза при себе держи, — мгновенно забыл я о цели своего звонка, — а то лишишься их.

— Твоих пустых угроз бравада, — залопотал он еще насмешливее, — смеется над тобой сама.

— Смешно тебе? — скрипнул я зубами от осознания своего полного бессилия. — Ты помнишь, о чем я тебя просил?

— А я все и сделал, — небрежно бросил он. — И по открытому тоннелю видений дивных рать пошла.

Я почувствовал, что если мне удастся отсюда выбраться, то темные не досчитаются своего языкатого умника. И плевать на их открытый бунт потом. Впрочем, нет, вспомнил я нашу со Стасом схватку с ним, массовое восстание нам не грозит — до конца его прибить у меня вряд ли получится.

— Нет, не все, — с нажимом произнес я. — Был еще договор о приюте.

— При определенных условиях, — отпарировал темный гений, — которых я в данный момент не наблюдаю.

Может, все-таки поторговаться со своими: свобода в обмен на хоть временное выведение из строя мозгового центра темных?

— А ты уверен, — едко поинтересовался я, — что у тебя глаза смотрят туда, куда надо?

— Конечно, — без малейшего колебания ответил он. — И видят они замысловатую загадку, в которой наша совершенно непредсказуемая переменная — не цель, а средство.

— Средство чего? — внезапно охрип я.

— Достижения цели, разумеется, — с легкой досадой объяснил он.

— Какой цели? — вновь обрел я голос, прикидывая в уме шансы обнаружения ключей от входной двери в карманах нокаутированных внештатников.

— Вот это и нужно выяснить, — задумчиво проговорил темный гений, — прежде чем переходить к решительным действиям. Иначе, выиграв сраженье, мы проиграем всю войну.

Я понял, что союзников, на которых можно безоговорочно положиться, у меня больше нет. И Стас, и темный гений видят в Татьяне лишь инструмент для решения своих задач — ценный, пока работает, но отнюдь не незаменимый.

А значит, у нее остался один я, чтобы высвободить ее из всех запутанных клубков интриг и амбиций. Ну и ладно — в первый раз, что ли? Мне куда привычнее действовать по своему усмотрению, а не согласуя каждый шаг с персонажами басни про лебедя, рака и щуку.

План А. Дождаться расследования, поводить пару дней внештатников за нос, отвлекая их внимание от Татьяны, вывести их к тайнику, инвертироваться прямо к распределению Татьяны, насладиться им, сгрести ее в охапку, добраться до темных, а там — на землю.

План Б. В случае дальнейших проволочек с расследованием, ежеминутно бомбить все официальные каналы связи с требованием его немедленного начала. Дальше план А. С единственным дополнением — нокаутировать внештатников перед инвертацией в лесу.

План В. В случае молчания официальных каналов