— Он нанял хорошего репетитора по технике речи.

В туалете спускается вода.

Папа добавляет:

— Вдобавок самомнение у него размером с дирижабль.

Вода спускается еще раз.

— Ты починил смыв? — спрашивает мама.

— Починил, — заверяет ее папа.

Я вспоминаю про таблетки, которые сегодня принял Мелвин. Меня пронзает острое чувство беспокойства.

— Может, проверим, как он там? — предлагаю я.

Мы обнаруживаем дедушку в обнимку с унитазом. Его тошнит.

— О, боже! Ты что, отравился? — спрашивает мама, увидев его посеревшее лицо.

Дедушка презрительно фыркает:

— С каких это пор рвота от отравления пахнет красным вином?

Мама посадила дедушку под домашний арест после школы.

Мы с Раджем поджидаем его у шеста для подъема флага. Радж теперь ждет со мной почти каждый день. Он готов поспорить, что дедушку снова оставят после уроков.

Дедушка подбегает к нам. У него безумный взгляд.

— Я знаю, почему мой электронный ключ дезактивирован! Почему моя почта не работает! — лихорадочно восклицает он.

Мы с Раджем непонимающе смотрим на него.

— Компания продана! Они переезжают в Малайзию!

— В Малайзию? — переспрашиваю я.

— Я прочитал в Интернете! Кто знает, что теперь будет с моим T.melvinus'ом? Наверное, его просто выбросят!

Дома дедушка немедленно запирается в туалете, хлопнув дверью. Я решаю приготовить мой микроскоп и попробовать поднять дедушке настроение. К микроскопу прилагается несколько готовых предметных стекол: спора папоротника, хлопковое волокно, кристалл соли. И, как ни странно, чешуйка золотой рыбки. Видимо, не все смывают мертвых рыб в унитаз.

Я рассматриваю чешуйку под микроскопом. Она красивая, переливается всеми цветами радуги, и я вспоминаю своих Золотушек. Может быть, если бы им ввели дедушкин препарат, они бы выжили? И тогда у нас был бы аквариум, полный золотых рыбок.

В дверь звонят. На пороге стоит парень с коробкой пиццы.

— Доставка на дом, — говорит он.

На голове у него ирокез, в ушах — несколько колец, и еще одно на губе. Разносчики заказов всегда выглядят немного странно, как будто их набирают из тех, кого не приняли на работу в торговом центре.

— Погоди, — говорю я ему и кричу дедушке: — Ты заказывал пиццу?

— Пепперони, — подсказывает разносчик.

Дедушка подходит к двери.

— Ничего я не заказывал, — нахмурившись, отвечает он.

— Какой номер дома тебе нужен? — спрашиваю я у парня.

Он заглядывает в бумажку с адресом и виновато улыбается:

— Ой, прошу прощения!

Парень уходит, и, глядя ему вслед, я вспоминаю, как дедушка рассказывал, что лаборанты любят пиццу.

Я с улыбкой перевожу взгляд на дедушку и говорю:

— Кажется, я знаю, как пробраться в корпус № 24.

За обедом на школьном дворе я раскрываю свой план Раджу и дедушке.

— Радж оденется разносчиком и возьмет настоящую пиццу. Лаборанты его впустят. Он отдаст им пиццу, а по пути назад захватит T.melvinus'a. Так нам не придется беспокоиться об охраннике или о проблемах с ключами!

— Неплохо, — одобряет дедушка.

Я поворачиваюсь к Раджу:

— А ты что скажешь? Согласен попробовать?

Радж отвечает без колебаний:

— Конечно! Я — за.

— Твой брат нам тоже нужен, — добавляет дедушка. — Он нас подвезет.

Мы договариваемся на пятницу. В это день мама задержится на работе, чтобы порепетировать с актерами текст. Времени, чтобы добраться до лаборатории и вернуться домой, должно хватить. Все складывается идеально.

Но когда Радж заходит за нами в пятницу, он один.

— Машина Ананды на ремонте, — объясняет он.

Мы собираемся на кухне и думаем, что делать.

Радж говорит дедушке:

— Брат сказал, на следующей неделе ее починят.

Дедушка разочарован:

— Я не хочу ждать неделю! Кто знает, что за это время случится с моим T.melvinus'ом?

— Тогда давайте просто поедем на автобусе, — предлагает Радж.

— А ты знаешь, сколько времени это займет? Нам нужно найти пиццерию, купить пиццу, на четырех автобусах доехать до лаборатории, потом пройти пешком, потом …

Но я его не слушаю: я не отрываю взгляда от своего пазла на кухонном столе. Он уже почти готов. Городская суматоха. Толпы спешащих прохожих. Витрины магазинов.

Желтые такси.

По телевизору люди разъезжают на такси, как ни в чем не бывало. Но я еще ни разу на такси не ездила, и мне все кажется экзотичным. Счетчик на приборной доске. Запах хвойного ароматизатора. То, как водитель без конца переговаривается по рации. Он, похоже, и глазом не повел, увидев у себя на заднем сиденье троих детей.

Дедушка просит водителя остановиться у пиццерии. Он заказывает две пиццы, четыре газировки и хлебную соломку и вдобавок сует парню за стойкой сотню в обмен на его бейсболку, рубашку и сумку-холодильник с логотипом пиццерии.

К корпусу № 24 мы подъезжаем около семи. На стоянке припарковано всего две машины.

— Вроде все тихо, — говорю я.

— Как всегда в пятницу вечером! — язвительно отвечает дедушка. — Все уходят пораньше. Это поколение не знает, что такое преданность делу.

Радж надевает рубашку и бейсболку. Выглядит он как надо. Внезапно меня охватывает беспокойство.

Я касаюсь его руки.

— Смотри не попадись, — прошу я его.

Радж уверенно отвечает:

— Не попадусь.

Он уходит, а шофер громко предупреждает нас:

— Я счетчик не выключаю.