Дедушка не отвечает и просто засовывает в рот очередной кусок.

— Нравится тебе в новой школе, Мелвин? — спрашивает его Бен.

Дедушка даже не удостаивает его взглядом. Роль угрюмого подростка он выучил назубок.

Мама многозначительно прокашливается.

— Я не в восторге, — наконец отвечает дедушка. — На мой взгляд, в программе немало пробелов.

Бен озадачен:

— Серьезно?

— В старой школе Мелвин был в классе для одаренных детей, — быстро находится мама. — Он привык к сложным задачам.

Дедушка громко рыгает.

— Мелвин! — шипит мама.

— Чего?

— Веди себя прилично!

— Приличия тут ни при чем, это все бактерии.

Мама вопросительно посмотрела на дедушку:

— О чем ты?

— В желудке живут бактерии, помогающие нам переваривать пищу. В результате этого выделяются газы, — объясняет он. — Поэтому мы рыгаем.

— И пукаем? — спрашиваю я.

Дедушка кивает:

— Совершенно верно.

Мама обреченно вздыхает, а Бен смеется:

— Похоже, чему-то в школе ты все-таки научился.

— А где учился ты? — задает дедушка Бену вопрос в лоб.

— Мелвин! — угрожающим голосом говорит мама.

— Пусть спрашивает, — добродушно разрешает Бен. — Пытливый ум — это прекрасно! Степень бакалавра я получил в Гарвардском университете.

— О нем я слышал, — говорит дедушка, покручивая кольцо на пальце.

— А диссертацию защитил в Массачусетском технологическом.

Кажется, это произвело на дедушку впечатление.

— А сейчас где ты работаешь?

— В одном стартапе тут неподалеку, в Силиконовой долине. Мы разрабатываем видеоигры.

— Видеоигры? После Гарварда и МТУ ты занимаешься этим?

Бен кивает и берет еще один чипс. Дедушка качает головой:

— Все дипломы коту под хвост!

— Это очень творческая профессия! — вступается мама за Бена.

— А, ну раз творческая, тогда это, конечно, замечательно! — говорит дедушка. Мама потирает лоб, как будто у нее начинается мигрень.

— А ты уже был женат? — спрашивает дедушка Бена.

Бен моргает:

— Нет.

— Дети есть?

— Насколько я знаю, нет, — отвечает Бен.

— По-моему, хватит, Мелвин, — тихо предупреждает дедушку мама.

— Еще минутку, — не унимается дедушка. — Последний вопрос.

— Я слушаю, — говорит Бен.

— Каковы твои намерения…

Мама перебивает его окриком:

— Мелвин!

Дедушка показывает на тарелку Бена.

— … в отношении этого тако? — договаривает он с ухмылкой.

Мы с мамой отправляемся за покупками. Прорваться в супермаркет не так-то просто — у входа толпятся демонстранты. Люди вечно собираются тут с плакатами и протестуют против чего-нибудь или за что-нибудь агитируют. Им приходится сражаться за место с обществом защиты животных и Армией спасения.

Мы берем тележку и заполняем ее до краев. Когда мы жили вдвоем, то никогда не покупали столько еды. Полкило мороженого нам с мамой хватает на неделю, а вот дедушка может умять его за один раз.

— Твой дедушка скоро выживет меня из дома, — говорит мама, пока мы стоим в очереди.

— Зато няне платить не нужно, — отмечаю я.

— А этот его пунктик с мусором сводит меня с ума.

— А ты знала, что у него есть фан-клуб?

— Серьезно?

Я киваю:

— В Финляндии.

Мама озадаченно качает головой:

— Кто бы мог подумать? Он их тоже сводит с ума?

— Мне нравится, что он живет с нами, — улыбаюсь я.

— Я заметила, — хмыкает мама. — Вы с ним прямо как Розенкранц и Гильденстерн. Кстати, в театре есть лишняя банка краски, на случай, если вы с Брианной захотите сделать новые отпечатки.

Я замялась:

— Не знаю, будем ли мы еще этим заниматься.

Мама не отвечает, а просто испытующе смотрит на меня. Потом она меняет тему:

— Забавно, что ты интересуешься наукой. Я ее терпеть не могла. Когда я была маленькая, дедушка таскал меня с собой в лабораторию.

— И что ты там делала?

— Пробирки мыла.

По-моему, отличное занятие.

Я спрашиваю:

— А какие-нибудь интересные эксперименты ты видела?

— Это была ужасная скукотища, в том-то все и дело, — отвечает мама. — Никаких тебе эмоций, переживаний, драматического накала!

Но я-то знаю, что она не права.

— Наука полна драматизма.

— Неужели? Кучка зануд в белых халатах сидит в лаборатории…

— Они не зануды! Они увлечены своим делом! Ты же всегда об этом твердишь! — Мама удивленно поднимает брови, и мне хочется, чтобы она меня поняла. — Мы проигрывали Вторую мировую войну, и Оппенгеймер вместе с другими учеными создал атомную бомбу и предотвратил поражение. Очень даже драматично, разве нет?

Мама нехотя кивает.

— Или взять Солка. Дети умирали от эпидемии полиомиелита, все были напуганы. Джонас Солк и его коллеги верили, что эпидемию можно остановить, и не покладая рук искали вакцину. И нашли!

Выражение лица мамы смягчается.

— Я вижу, ты много об этом знаешь. — Пожалуй, она права. — И все же этим историям недостает романтики.

— Уж очень они романтичные! — не сдаюсь я.

У мамы озадаченный вид.

— Неужели? Так в кого же эти твои ученые влюблены?

— В возможное!

Мы загружаем покупки в машину, и я отвожу тележку на место. Проходя мимо столика демонстрантов, я вижу нашего учителя естествознания и замедляю шаг. К столу приклеен плакат с надписью: «ТРЕБУЕМ НЕМЕДЛЕННО ЗАПРЕТИТЬ ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ!»

— Привет, Элли! — говорит мистер Бекон.

Всегда странно сталкиваться на улице с учителями, когда они одеты в свою обычную одежду. Сегодня мистер Бекон не в галстуке. На нем футболка с надписью: «ЯДЕРНОМУ ОРУЖИЮ — НЕТ», шорты и ярко-синие кроссовки.