Женя, легко вспорхнув с постели, отошла в угол, к узкойпрямоугольной панели, едва различимой на фоне стены. Марина зорко следила заней – на всякий случай, если этой испорченной кукле вдруг придет в головуизвлечь что-нибудь вроде пистолета.

Обошлось. Женя протянула ей две дискеты в футлярах.

– Ты их не смотрела? – спросила Марина.

Женя замотала головой.

– А зачем? Мне эти дела совершенно неинтересны. Тимофей былхорошим парнем, я просто хотела оказать ему услугу...

– Вот и молодец, – рассеянно сказала Марина, вмигнадевая чуть измятый костюм и обеими ногами ныряя в туфельки. – Давай,подставляй щечку, я тебя чмокну на прощанье, как-никак не чужие!..

Быстренько подставив щеку, Женя уныло протянула:

– И мы теперь, конечно, больше никогда не увидимся...

Марина приподняла ей подбородок, заглянула в глаза,фыркнула:

– Что, я успела тебе внушить столь глубокие и пылкиечувства? Кто бы мог подумать... Не переживай, мы с тобой еще встретимся,клятвенно тебя заверяю...

Самое смешное, что я нисколечко не покривила душой, думалаона, выходя из огромной квартиры. Обязательно встретимся, и довольно скоро. Кактолько я хотя бы приблизительно начну понимать, что вокруг меня, черт побери,происходит, и где искать концы...

Спустившись в подземный гараж, она еще издали выставиламобильник. Услышала электронный сигнал, взглянула на появившийся символ,покрутила головой, пожала плечами и тихонько сказала себе под нос:

– В общем, логично...

Пока ее машина коротала ночь в гараже, чья-то заботливаярука присобачила куда-то – скорее всего, под днище – электронный «маячок».Кому-то очень хотелось знать, куда Марина на этой машине ездит – вот ведь тварьлюбопытная...

Но и это в некоторых отношениях было если не приятно, то,безусловно, полезно: нет ничего хуже, как чуять поблизости затаившегосяпротивника, и не более того. Другое дело, когда он вылезает из укрытия,обозначает свое присутствие так и этак – и, в итоге, сам не успевает заметить,как оказывается на расстоянии доброй плюхи...

«Маячок» она пока извлекать не стала – поскольку ехала вгостиницу и не собиралась держать этот маршрут в тайне ни от кого.

«Датсун» за спиной так и не возник. Зато появилась втораямашина, определенно та самая, что висела на хвосте у них обоих по дороге изночного клуба. Умело и старательно сопровождала на значительном отдалении. Толи преследователи не полагались на электронику, то ли, что вероятнее,принадлежали к двум разным бандам.

Рита валялась на диване в пушистом купальном халате Марины иувлеченно таращилась на экран, где гоняли какую-то бодягу с томными красоткамив пышных платьях и офицерами в мундирах века не ранее чем позапрошлого.

– А ты что это бездельничаешь, моя могучая праваярука? – спросила Марина без особого раздражения. – Или делатьсовершенно нечего?

– Ага, – сказала девчонка, не меняя позы. – Все,что ты поручала, я сделала.

– Все-все? – с сомнением переспросила Марина.

– Ага.

– Номер «Датсуна»?

– Вот это оказалось проще всего, – сказала Рита. –Толкнулась к знакомым, те напрягли своих знакомых, и очень быстро по цепочкеприлетел конкретный результат. У него полицейские номера на тачке. В принципе,мне с самого начала известно, что это «песьи» номера, кто ж их у нас незнает... Но ты ведь просила выяснить конкретно. Это не служебная тачка, а личная.Хмырь-хозяин работает в уголовном управлении, капитан, вот тут записано имя иадрес...

– Молодец, – сказала Марина, бегло глянула на листокбумаги, разорвала его на четыре обрывка и спалила их в пепельнице, щелкнувсеребряной зажигалкой. Она почти не курила, но всегда держала при себе сигаретыи зажигалку, мало ли где пригодятся. – Только на будущее заруби себе наносу: такие вещи следует тут же запоминать, надежно и накрепко, а записки ссобой таскать не следует. Пушку достала?

– Тоже мне, сложности... – Рита достала из-под большойпушистой подушки небольшой сверток. – Ты ведь револьвер просила? Вот он, авот коробочка патронов. Ты особо подчеркивала, что тебе непаленый нужен?Получай новехонький, в смазке. Я подозреваю, их откуда-то со складов тырят, ноуточнять не стала – к чему людей зря расспрашивать? Ну, что еще? Гукасян вгороде, торчит у себя в заведении, где, говорят, и живет, так оно, надополагать, надежнее... Да, у меня после всех расходов еще осталось восемьдесятбаксов, в чем честно и отчитываюсь. Я их тебе в стол положила.

Марина присела рядом на диван, присмотрелась, покрутилаголовой, испытывая определенное уважение.

– Зайка, ты вне конкуренции... Кстати, мое настоящее имя –Марина.

– Просто я знаю жизнь, – сказала Рита. – И этотдолбаный город – с изнанки...

Легонько взъерошив ей волосы, Марина спросила:

– Ты, вообще, откуда вынырнула? Должны быть родители и всетакое прочее, у вас же не было войны...

– Ага, – сказала Рита, поскучнев. – И мама спапой, и любимая двоюродная сестричка. Ты ее видела, это та самая сучка вфартучке. Ну, с нее какой спрос? Папа с мамой попросили ее меня устроить нахорошую работу, она и устроила...

– Понятно, – сказала Марина, встала и отвернулась кокну, чтобы не поддаваться и тени ненужной сентиментальности. Еще ничего нерешено, не ясно, все в тумане, и любой человек может оказаться подставой сбезупречной легендой.

– Марина...

– А?

– Ты, правда, ничего не хочешь?

Она обернулась. Рита смотрела с вызовом, откинув полухалатика с круглого бедра.

– Зайка, не спеши передо мной суетиться, – сказалаМарина хмуро. – Все в нашей жизни должно идти просто и естественно. Когдая тебя захочу, будь уверена, обязательно приласкаю. А сейчас устала, каксобака, всю ночь работала... И теперь...

Она замолчала, услышав звонок, подбежала к столу и схватилателефон. На дисплее прежде всего высветились рыцарские доспехи, окруженныевенком из колючей проволоки – знак того, что разговор надежно защищен от многихвидов подслушивания. В этом не было ничего необычного, почти стандартная процедурадля большинства ее разговоров. Но потом появилось нечто незнакомое –африканская маска, похожая очертаниями на миндальную косточку, вся в полосах икругах. И затем на дисплее появился Степан. Блеснул великолепными зубами.

– Привет, подруга! Как оно там?

– Все в пределах нормы, – сказала Марина. – Никтопока не стреляет в спину, солнышко светит...

– Короче, подруга, ты поаккуратнее там... Чует мое сердце,что Дэн по особому к тебе расположению подсунул особенно вонючее дело. Зря я,что ли, изощряюсь? Маску узрела?