Не знаю, откуда во мне возникла такая неуверенность, но прежде чем закрываю дверь на ключ, я трижды оборачиваюсь на Ларри, чтобы убедится, что он ничего не замышляет. Где-то глубоко внутри я знаю, что, поскольку Джекки бизнесмен, у него могут быть враги. «Вот только откуда они берутся?» – задаюсь вопросом, прекрасно зная, что ответ на него не найду.

Сажусь в машину на заднее сиденье, пристегиваюсь и жду, когда водитель тронется с места. Меня гложет любопытство и в то же время страх. В голове все мысли смешиваются, заставляя нервничать еще сильнее.

– Ничего не забыли? – спрашивает мужчина, пристегиваясь.

– Нет.

Разговорчивость Ларри пугает. Нет, мне лестно, что наконец-то он разговорился, и, быть может, он даже хороший собеседник, но… Не теперь, когда я увидела пистолет. Я вновь вспоминаю, как колыхнулось мое сердце при виде этого оружия. Его пистолет не дает мне покоя всю дорогу. Я даже ловлю себя на мысли, что совершенно отбросила на задний план размышления о том незнакомце. Почему-то мне кажется, что я уже видела где-то этот пистолет. Однако я не успеваю копнуть глубже в своих переживаниях – водитель сообщает:

– Приехали.

Резко выныриваю из своих мыслей, оглядывая знакомые двери клиники.

– Спасибо.

– Я вас дождусь, как всегда, – говорит Ларри, глядя в зеркало заднего вида.

Я не заметила, когда он надел солнцезащитные очки. Изо рта торчит зубочистка. Меня прошибает током, и перед глазами на миг возникает образ окровавленного Джека. Я невольно содрогаюсь, словно меня в одной сорочке выбросили на лютый мороз. По телу пробегает миллиард мурашек.

– Спасибо, – снова бормочу в ответ и вылезаю из машины.

* * *

Психологический центр принимает меня с распростертыми дверьми. Это современное здание со светлыми большими окнами. Зайдя внутрь, поворачиваю направо, следуя к информационной стойке. От белоснежного интерьера щиплет глаза, отчего мне приходится невольно щуриться после темного салона машины.

Это здание стало для меня вторым домом. Два раза в неделю я посещаю психиатра, с которым прорабатываю мою травму. Поначалу я сторонилась некоторых сотрудников, которые вечно пытаются проявить участие к пациентам, но за полгода я привыкла к этому.

Когда я сообщаю о том, что пришла к доктору Полу Бретону, стройная брюнетка разом поднимается со своего стула и учтиво провожает меня к лифту. Витая в своих мыслях, я не замечаю, как быстро приезжаю на четвертый этаж. Выйдя в привычный коридор, направляюсь к кабинету Пола. Помню, что его дверь шестая слева. Стараясь не провалиться в свои мысли окончательно и чуть не пройдя мимо, сверяю глазами надпись на табличке: «Пол Бретон. Психиатр». Три коротких стука в дверь, и прокуренный баритон приглашает: «Входите».

– О, Мия! – восклицает доктор, ерзая на своем кожаном кресле. – Вы как раз вовремя!

– Добрый день, доктор Бретон.

Я закрываю за собой дверь и прохожу быстрым шагом к кушетке.

Пол Бретон – мужчина средних лет с желтой бородой. Не припоминаю ни единого дня, чтобы он выглядел свежо: волосы с проседью вечно засалены, одежда помята, и… чувствуется запах алкоголя.

– Как денечек? – спрашивает он, откашливаясь. Его кашель всегда напоминает мне туберкулезный. Как будто он вот-вот выплюнет легкие наружу.

– Бывало и лучше, – отвечаю как можно мягче, чтобы не давать ему повода вновь заглянуть ко мне в душу. «Нет, не в этот раз», – решаю я, унимая дрожь в теле.

В его кабинете обычно светло, но сегодня почему-то плотные серые шторы закрыты и не пропускают дневной свет. Помещение небольшое: слева, у стены, стол, справа – кушетка и кресло. Один небольшой шкаф напротив окна, в котором аккуратно сложены папки.

Вновь откашлявшись, доктор поднимается со стула и медленным шагом направляется к креслу. Я внимательно наблюдаю за ним, подмечаю трясущиеся руки и невольно осознаю, что, похоже, доктор пьян.

– Ну что ж… Мне звонил Джек, – произносит он, и у меня складывается впечатление, что я перед школьным директором, который сейчас начнет читать нотации о правильном поведении. – Он сказал, что у тебя участились кошмары.

Доктор плюхается в кресло, снова мерзко кашляя. Я едва заметно отворачиваюсь, делая вид, что о чем-то задумалась.

– Да. В последнее время их… достаточно много.

– И ты понятия не имеешь, почему они у тебя возникают?

– Нет.

Я перевожу взгляд на доктора. Его голубые глаза кажутся мне стеклянными. Доктор поудобнее усаживается в кресле, выставляя одну ногу вперед, отчего штанина его брюк задирается, оголяя черный носок. Через секунду ощущаю вонь потных ног. Похоже, он не менял свои чертовы носки неделю, а то и больше! Стараюсь подавить приступ тошноты, но это плохо получается.

– Мне кажется, – начинаю я, разрывая повисшее между нами молчание, – что всему виной еще и погода. От смены погоды, бывает, обостряются чувства, эмоции… Я это вычитала в каком-то журнале по…

Не успеваю закончить фразу как слышу храп. Я вопросительно кидаю взгляд на доктора, который сопит передо мной без угрызения совести.

– …по психологии… – заканчиваю я.

Не могу поверить, что доктор уснул прямо на консультации. К ужасной вони носков добавляется оглушающий храп. Сглатываю ком в горле, совершенно не понимая, что происходит. Привстаю на кушетке и машу рукой перед лицом мужчины.

– Не реагирует, – тихо констатирую, повторив движение.

Толкаю его легонько в плечо. Из его рта вырывается хрюканье, а потом он вздрагивает, слегка вскрикнув.

– А! Что? Кто здесь? – бормочет мужчина, оглядывая меня. – Мия! Вы меня напугали!

– Вы уснули, – говорю ему совершенно серьезно. – Я даже не успела рассказать…

– Ну-с…

Он хаотично вертит головой из стороны в сторону, а потом резко встает с кресла, будто меня тут нет, проходит к столу, резким движением руки вытаскивает из ящика какую-то бутылочку и делает пару глотков. Я вижу, как он морщится. По-видимому, в бутылочке отнюдь не минеральная вода.

– Думаю, на сегодня достаточно.

– Но я только пришла!

– Ничего страшного, это… как ее там… – Доктор садится за стол и что-то воодушевленно черкает ручкой. – Ну, как ее… Ты говорила об этом…

– Погода?

– Да, точно, погода, – отзывается он и, демонстративно поставив точку на рецепте, протягивает мне бумажку со свинячьей улыбкой. – Вот забери внизу в аптеке. Там должно было еще остаться несколько пузырьков.

– Я не совсем понимаю, – говорю я, пытаясь разобрать, что он начеркал на рецепте. – Вы действительно заканчиваете сеанс?

– Ну да.

Мы встречаемся взглядами, и мне кажется, что я схожу с ума. Мужчина смотрит на меня расширенными зрачками, как озверевший хищник смотрит на желанную добычу. Его губы кривятся в непонятной улыбке. Мне становится дурно, и я понимаю, что дольше находиться в этом кабинете рядом с