чем Эллиот, наконец, заговорила.

— Странно, что наши жизни так переплетены, но мы никогда раньше не встречались.

— Мама бы сказала, что это написано на звездах.

— Что «это»?

Я повернулся, поймав ее тяжелый, но любопытный взгляд.

— Все, — ответил я. — Она была убеждена, что наши судьбы написаны на звездах. Что все происходит по какой-то причине. Каким бы плохим оно ни было. Иногда мама будила меня посреди ночи и укладывала рядом с собой на траву, а потом рассказывала истории. Мы рассматривали вместе звезды, и она говорила, что там написан ее путь. Была так счастлива, что этот путь привел ей меня.

Эллиот несколько раз моргнула, одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она смахнула ее так же быстро, как та появилась.

— Прости, просто это…

— Грустно?

— Да.

— Я привел тебя сюда не за тем, чтобы ты плакала.

— Я ценю это. Но, Карсен?

— Да?

— Зачем ты привел меня сюда? — спросила она.

— Чтобы… не знаю, поговорить? Показать, что я больше, чем какой-то мудак?

— Ты отлично справился.

— Хочешь, кое-что покажу? — она кивнула, и я снова лег на спину, устремив взгляд на звезды. Как только Эллиот устроилась рядом со мной, я поднял руку и указал на небо. — Это мой путь, — произнес я, начав показывать звезды. Эллиот придвинулась еще ближе, пока мы не прижались друг к другу.

— Почему ты на несколько секунд останавливаешься, прежде чем показать следующую?

— Отмечаю основные моменты моей жизни.

— На каком мы остановились сейчас?

— Мой десятый день рождения. Тогда мудак впервые потерял контроль и запустил в голову мамы пепельницу. Я так и не простил его.

— Он всегда был таким жестоким?

Я вздохнул и продолжил вырисовывать траекторию.

— Нет, и это самое ужасное. Когда-то он был славным парнем. А потом перестал. В нем словно сработал переключатель.

— Он когда-нибудь становился снова хорошим?

— Иногда были проблески, но не по-настоящему, нет.

— А где мы остановились сейчас?

— Рождество два года назад.

— Что произошло? — спросила она после секундного колебания.

— А тогда потерял контроль я, — Эллиот молчала, ожидая, когда поясню. — Я вышел из себя, впервые за всю жизнь накричал на маму, и понял, что за человек кроется внутри меня.

Эллиот накрыла ладонью мою руку, успокаивая дрожавшие пальцы. Сердце в груди бешено колотилось, в легкие попадал лишь воздух от резких неуверенных вздохов.

Мы продолжили вместе отслеживать мой путь.

— Я даже на секунду не поверю, что ты похож на него, если ты имел в виду это.

— Ты его не знала.

— Я знаю достаточно, чтобы заявить, что ты на подобное не способен.

Я освободил руку из пальцев Эллиот и опустил ее между нами.

— Ты не можешь быть в этом уверена.

Она не возразила.

Знала, что я прав.

Но я ненавидел свою правоту.

— Можно спросить тебя кое о чем?

— Ты только что это сделала.

Проигнорировав меня, Эллиот продолжила:

— Ты говорил, что как-то справляешься с гневом. Терапией, я полагаю.

Нет, но я не стал ее поправлять. Единственное, как я справлялся с гневом: прятался от мира.

— Да…

— И что же случилось тем Рождеством?

— Ничего хорошего.

— Ух ты, твоя способность к деталям в рассказах просто невероятна.

Я даже не смог улыбнуться на ее поддразнивание. Вспоминать то Рождество, последнее, что я провел с мамой, было больно.

— Я вел себя, как придурок. Мама хотела, чтобы я остался дома. А я возразил, что у меня есть планы с друзьями. Мы тогда уже поужинали, и я хотел сбежать из дома. Мама, которая и так была расстроена после дерьмового утра, начала плакать, а я… я потерял самообладание. Не знаю, что на меня нашло. Я стал кричать на нее, на… на всех, кто слушал. Тогда был первый и единственный раз, когда мудак меня ударил.

— Он ударил тебя? — ее голос был тихим и печальным.

— Я ударил сильнее.

— Карсен…

— После этого я его возненавидел. Ненависть владела всем моим существом. Там не было…

Я не смог закончить предложение, поскольку губы Эллиот прижались к моим.

Сперва я был в замешательстве, но затем ответил на поцелуй.

Он был легким, даже романтичным. А ощущался? Странным, но почти нормальным — даже чересчур. Словно я уже делал это, и мог бы делать снова.

Это было прекрасно. Невероятно прекрасно.

Внезапно она отстранилась, прикрыв рукой рот и широко распахнув глаза от удивления.

— О господи, — с придыханием произнесла Эллиот. — Прости.

— Это…

— Святое дерьмо. Черт. Черт возьми! — она подскочила, шаря руками по земле, хотя я не знал для чего, ведь Эллиот ничего не приносила с собой. А потом она вновь пробормотала ругательства и сбежала.

Что это было, мать вашу?

ГЛАВА 7

Эллиот

Что за черт?

Что я наделала?

Я поцеловала Карсена Уитли.

Я поцеловала Карсена Уитли!

Намеренно.

Почему? Я была одержима? Мне нужно взять соль и святую воду?

Я тихо поднялась по короткой лестнице и вставила ключ в замочную скважину. Кралась по темному дому, стараясь идти как можно тише, чтобы никого не разбудить.

Я на цыпочках вошла в свою комнату и упала на кровать, даже не переодевшись в пижаму. Черт, я едва была в силах снять туфли. Свернувшись в клубок, я спряталась под одеялом. Спряталась от своих мыслей. И от того, что поцеловала Карсена Уитли.

Я прижала пальцы к губам, которые все еще покалывало. Я почти ощущала, как его губы прижимались к моим.

Он ответил на поцелуй.

Но только потому, что я первая его поцеловала.

И теперь я понятия не имела, что делать.

*****

Прошло уже почти двенадцать часов с тех пор, как я поцеловала Карсена, и я не думала об этом до настоящего момента.

Честно говоря, я только что проснулась.

Я так и не смогла найти телефон, что означало лишь одно: вчера я оказалась права, решив, что выронила его из кармана, и теперь мне придется возвращаться на кладбище.

Потрясающе.

Во входную дверь кто-то позвонил, и я услышала шарканье ног.

Кто, черт побери, мог прийти в чей-то дом в такую рань утр…

— Эллиот! Это к тебе!

Ко мне? Но кто? Джейс? Ну, кому это еще быть, так?

Я замерла.

Нет.

Ни за что.

— Я послала его наверх!

Что?

— Мне нужна минута! Я не одета!

Я побежала в ванную, услышав случайные обрывки происходившего внизу разговора, пока чистила зубы, расчесывала пребывавшие в беспорядке волосы, а потом поправляла помятую рубашку.

— Я готова! — прокричала я, бросившись обратно в спальню. Забравшись на кровать, я стала ждать.

Шаги были такими, словно кирпичи отрастили ноги и