ее более осторожной. Эдику оставалось ждать, когда правда выплывет наружу сама, выслеживая и подозревая Настю как следопыт.

На следующий день он ждал ее с работы, спрятавшись за дерево, и ожидал машину Миши, который по его мнению – должен был ее встретить. Но Миша так и не приехал за ней. Вскоре появилась Настя, радостная и довольная. Девушка направилась в сторону дома и неожиданно для нее появился Эд. Настя радостно прыгнула ему на шею и долго не отпускала. Сердце Эда стало таять, его сомнения относительно Насти и Миши, скрылись в тумане ее чар. Эд поплыл, задыхаясь в ее объятиях, но с главным подарком он решил повременить и приобретенное кольцо, было надежно спрятано на время, пока не будут расставлены все точки. Родители Эда тоже не знали о намерениях сына, и парню предстоял не менее важный разговор с ними.

Настя сегодня снова отправилась в школу, Эд пообещал ее забрать. После занятий он уже ждал ее у входа, и они вместе провели весь оставшийся вечер. Настя была счастлива, что Эд приехал раньше, чем предполагал, и его неожиданное появление произвело на нее приятное впечатление.

Они провели вместе целую неделю, для всех уже было очевидно, что они находятся в отношениях и никто не был этому против. Эд возвращался на работу в отличном настроении, хоть и не сделал предложения, и не поговорил с родителями. Ему было важно другое, что его сомнения насчет верности возлюбленной, были напрасны. Настя сама рассказала о вечере, когда из-за непогоды прыгнула в машину Михаила, рассчитывая поскорее добраться домой. Эд не видел в этом ничего плохого, но она так и не сказала о другом случае, который произошел ранее. Девушка и сама постаралась о нем забыть, теперь ее мысли были вновь направлены на Эда, который совсем скоро вновь покинет ее. Эдик же был уверен, что это его последняя командировка и не успев уехать, уже ждал своего возвращения.

8.

Ровно через три недели, после того, как Эдик уехал, Настя возвращалась домой, по свежему пушистому снегу, который был редкостью за последние несколько зим. Дойдя до калитки, она обнаружила следы, они вели к выходу, будто кто-то гостил у них дома. Но только зайдя в дом, Настя поняла, что эти следы принадлежали ее отцу. Ивана дома не было, не было и Шарика. Вероятность того, что Иван ушел на прогулку, была не велика, хоть он уже несколько месяцев обходился без коляски, пользуясь только палкой. Он все еще тянул ногу, которая не слушалась его как прежде, но мог свободно перемещаться по дому и двору. Ваня не выходил без Насти за калитку, но сегодня он ушел, оставив девушку с самыми тучными мыслями. Настя ходила по дому, не находя себе места, потом вышла на улицу, чтобы расчистить снег и отвлечься. Ей встретился Анатолий.

– Здравствуйте дядя Толик! Вы не видели куда ушел отец? – с ходу спросила девушка.

– Привет Настюша! Не знаю, но думаю он ушел на похороны. Сегодня хоронили его друга, Степана, он видимо там.

Слова соседа успокоили взволнованное сердце девушки и та, дочистив дорожку возле дома, ушла готовить ужин.

Девушка сделала все домашние дела и тихонько переписывалась с Эдом, сидя на своей уютной, самодельной кровати, стоявшей около печи. Был уже поздний вечер, когда она услышала, как кто-то скребется и скулит. Она сразу догадалась что это был Шарик. Метнувшись к выходу, она распахнула дверь, но собака не вошла в дом, будто звала Настю за собой. Девушка накинула куртку и вышла во двор. Снег усилился и расчищенные дорожки уже были заметены. Возле калитки она увидела большой сугроб, и мигом спохватившись ринулась к нему. Иван лежал там не менее получаса, так как его уже изрядно замело. Она попыталась его будить, но тот был слишком пьян. Шарик лизал ему лицо, а тот отмахивался и кривился, бубня себе под нос:

– Имэа рыба озеа.

Настя не стала просить на помощь соседей, ей было снова очень стыдно за своего отца и за себя. Волоча его по снегу, она запыхалась и устала, Шарик мешался под ногами, пытаясь волочь его за капюшон куртки. Кое как они добрались до двери. Она не могла поверить, что эта сцена повторилась вновь. Волоча отца к печи, она невольно расплакалась, обжигая слезами обветренные щеки. Бросив пьяное тело на полу, она сняла отцу куртку и прикрыла одеялом, сев на против и уткнувшись лицом в колени разрыдалась. Будто что-то оборвалось у нее внутри, словно та надежда, подаренная ей, теперь превратилась в пыль и развеялась на ветру. Она понимала, что этот срыв может повториться и все ее труды, забота, будут напрасны. Девушка просидела так почти до самого утра, пока Иван не поднялся и самостоятельно не пошел в кровать. Он посмотрел на дочь так, будто сделал то, что должен был и ни капли не смутился. Настя тоже легла в кровать, но заснуть так и не смогла, перебирая в мыслях всякую ерунду.

На следующий день после работы она возвращалась опустошенной и печальной, она не сомневалась, что отец был уже пьян, вспоминая его последние срывы, но была сильно удивлена, когда увидела отца, чистящего снег во дворе.

– Привет Настя. Заходи в дом, я скоро.

Настя понимала, что им придется говорить о вчерашнем случае.

– Ты почему сегодня не в школе? – зайдя в дом тут же спросил отец.

– Я плохо спала. Позвонила и сказала, что приду завтра.

– Ты, наверное, злишься на меня? – опустив голову произнес Иван, и не дождавшись ответа продолжил. – Я виноват, но Степан был моим другом детства, с которым мы прошли не мало. Я немного не подрассчитал, и сегодня жалею об этом.

Настя выслушала отца, и подойдя к нему, крепко обняла. Ивану еще никогда не было так стыдно перед кем-либо как сейчас, он ругал себя за эту слабость, которая могла испортить доверие дочери.

Прошло сорок дней, и история повторилась. На этот раз Иван сам добрался до кровати, пока Настя была в школе, и даже умудрился раздеться, надеясь, что останется не замеченным. Настя все поняла по следам грязи, занесенной в дом со двора. Зайдя в дом, она почувствовала легкий перегар и развернувшись вышла из дома. Сегодня она вернулась домой поздно и усевшись на пороге, закурила, поглаживая Шарика.

– Вот скажи мне, чего не хватает человеку? – глядя прямо собаке в глаза спрашивала она. – Зачем обязательно пить? Что в этом такого, что делает человека таким пристрастным. А?