— Вот оно что, — понятливо вздохнул. — Да, припоминаю. Контора «Грэг и партнёры» подавала заявку на вид на жительство для женщины из иного мира. Значит, вы она и есть.

— Верно.

— Тем не менее, вряд ли ваш статус является оправданным поводом ломать дверь.

— Извините за неё. Моё дело не терпит отлагательств, поэтому пришлось… — Что пришлось? Вломиться к вам, будто в моём мире мы всё ещё живём в каменном веке? — Пришлось немного настоять.

— Между прочим, это уголовно наказуемо.

— Настойчивость?

— Порча государственного имущества.

— Ещё раз простите.

Глава Службы безопасности окинул меня оценивающим взглядом с подозрением и въедливостью, будто вспоминает, не видел ли прежде на стендах «Их разыскивает полиция». От столь неприкрытого внимания в груди образовалась пустота, словно вакуум потащившая в себя мысли и ощущения. Я внезапно вспомнила, что давно не ела.

— Вы ведь родственница семьи Солан? Примите мои соболезнования. Эдеры Рита и Иррас были прекрасными людьми.

— Вы знали их?

— Не лично. Повозка Солан перевернулась через два дня после моего прибытия в Сиренол, и вместо знакомства с ними мне пришлось расследовать обстоятельства их гибели. Нелепая трагедия, колесо угодило в яму на дороге, — добавил он с отстранённым видом, затем наконец-то взял предоставленные бумаги.

Пока господин главный начальник изучал их, время от времени недовольно хмуря брови, я изучала его, и с каждой подмеченной деталью мой интерес к ленивому хаму всё больше возрастал.

То, что лорд Эшер не местный и даже не из северного округа, понятно без подсказок. Выцветшие на южном солнце волосы, загар и добротная, не по сезону лёгкая одежда за километр выдавали чужака, не привыкшего к дождям. За два месяца он вполне мог приобрести более подходящий костюм, но не сделал этого. Видимо, всё ещё не может поверить, за что его, аж целого лорда, назначили в такую беспросветную глухомань. Лет около тридцати с небольшим, лицо холодное и непроницаемое, в голубых глазах полное убеждение в собственном превосходстве, губы сжаты. Лорд явно не привык улыбаться и, честно говоря, я его понимала. Не по нраву ему ни здешняя жизнь, ни здешняя работа.

— Хорошо, — он швырнул мои анкеты в ящик стола и… достал другие! — Садитесь, вам нужно заполнить эти два бланка.

К горлу подступила голодная тошнота.

— Да сколько можно? Эдер Эшер…

— Лорд.

— Простите, лорд. Скажите честно, чего вы хотите обо мне узнать из того, что нет в предыдущей сотне анкет? На какой ещё вопрос ответить? Почему именно мне должны дать гражданство Райма? Или кем я вижу себя в вашей стране через пять лет?

— Это стандартная процедура, эдера Клара, — юмора он не оценил. Да я и не шутила. — Мы должны убедиться, что во-первых: вы не представляете опасность для королевства, а во-вторых: что вы способны принести ему какую-либо пользу, став гражданином. Вы уроженка иного мира, живущего по другим юридическим и моральным законам. На данный момент мы не знаем, чего от вас можно ожидать, и хотим обезопасить себя. Порядок и предсказуемость — вот основные причины самой низкой преступности в Райме среди всех стран континента.

Ну разумеется! У задолбанного бумагами жителя просто нет сил идти на преступление после работы. Интересно, а какой у них уровень самоубийств?

— Поверьте, я не опасная, не дурная и ничего противоправного совершать не собираюсь отныне и впредь.

— Беспроблемные иномиряне как крылатые единороги — их существование сродни чуду.

Похоже мне тут вообще никто не рад. Уже начинаю привыкать.

— Ура, чудо свершилось! Перед вами тот самый крылатый единорог. Мне отвечать за пятерых детей, у которых больше никого нет, я не могу позволить себе быть проблемной. Вы меня не увидите и не услышите.

— Вы не можете позволить себе быть проблемной по миллиону других причин, эдера. Любое совершённое преступление автоматически лишит вас гражданства и повлечёт за собой депортацию либо ссылку в колонии. — Эшер откопал в ящике стола брошюру с нарисованным на обложке улыбчивым человечком, сжимающим в одной руке чемодан, а в другой флаг, и отдал её мне. — Внутри краткий свод правил и запретов для мигранта, изучите со всей внимательностью. Когда закончите, на каждой странице в строке «Предупреждён и согласен» поставите подпись и вернёте мне.

Перевезти пятерых несовершеннолетних детей в Россию было бы куда менее хлопотно, чем перевезти одну себя в Райм.

— Прямо сейчас изучать?

— Нет, можете на неделе, а прямо сейчас займитесь анкетами, — он придвинул мне перо и чернильницу. — Давайте не будем затягивать нашу встречу, эдера. Вы не одна здесь, кого сводит с ума количество бумаг. Два месяца назад я даже не подозревал о существовании Сиренола, а теперь выбраться из него не могу. Только подумать: за последние сто двадцать лет здесь не провели ни одной государственной проверки!

«Глядя на вашу расторопность, в ближайшее время тоже не проведут», — проскочила в голове мысль.

Переложив часть лишних папок и кружку с недопитым чаем на подоконник, Эшер взялся собирать разбросанные карты. Стоит признать, фигура у него хороша. Чем бы он не занимался в столице, в кабинете явно не сидел. Не удивительно, что он заинтересовал меня, слишком уж давно я ни с кем не встречалась.

Но только стоило глянуть на бланки, как весь интерес к мужчине смыло суровой реальностью. Вопросов на сей раз не много, по шесть в каждом, но толку, если все они на раймском языке? Просить главу Службы безопасности поработать секретарём-переводчиком не хотелось, да выбора нет. Иначе «нашу встречу придётся затянуть». Эшер немало удивился тому факту, что я умею говорить на их языке, но при этом не знаю даже алфавита, и прежде чем помочь, взял с меня обещание восполнить пробел в знаниях в самое ближайшее время.

— Лорд Эшер, можно обратиться к вам, как к главе Службы безопасности, по прямому назначению? — спросила я, улучив момент между последним вопросом первого бланка и первым второго. — Вы упомянули, что проводили расследование аварии с повозкой Солан…

Он не дал договорить:

— В ней не было ничего криминального, подобные трагедии частенько случаются. Не нужно считать иначе. Вместо того, чтобы искать якобы виновных, вообразив себя умнее королевских следователей, лучше сосредоточьтесь на оставшихся сиротами детях. Их у вас пятеро и, судя по моим сведениям, ребята они не самые простые.

Будь Эшер местным жителем, я бы усомнилась в его утверждении, уж больно оно поспешное и однозначное. Но он приезжий, на момент трагедии никого здесь не знал. Зачем ему покрывать виновного, если бы он был?

— Я хотела спросить вовсе не об этом, — смерила его строгим взглядом. В прощальном письме