— И без лишних глаз подгонять машины под разгрузку и погрузку, — согласился Котов. — Ночью, после двенадцати часов, пойдем. Посмотреть вблизи, прочесать поселок. Кстати, заметил, что собак нет. Не лают совсем. У нас хоть деревня, хоть город, а все равно целыми выводками бегают. А уж к ночи в деревнях они как заливаются. А тут — тишина. Так, времени у нас мало. Рисковать нельзя, потому что в этих ангарах может быть все, что угодно. И особо не имеющее отношения к международному терроризму.

— Надо с местными поговорить, — предложил Белов. — Со стариками. Опыт подсказывает, что сепаратистов никто не любит. А «сарафанное радио», как подсказывает все тот же опыт, границ не замечает. Наверняка уже знают о помощи России, так что могут отнестись с симпатией.

— Этим я сам займусь. С Зиминым. А ты, Сашка, возьми кого поздоровее и поопытнее. Макса Ларкина… Эх, Савичев у нас выбыл надолго.

— Болтухина возьму. Опыта не занимать, ловкий, как обезьяна.

— Точно. Покрутитесь возле ангаров, может, какие-то следы или другие признаки попадутся, по которым можно будет понять, что там хранится. У нас всего сутки для принятия решения.

— Я помню, — спокойно отозвался Белов. — Пойду ребят готовить.

— Алейникова и Крякина не трогай, пусть выспятся, завтра с рассветом их надо посадить на точки, откуда подходы к ангарам просматриваются.

— Есть, — кивнул Белов и стал отползать назад.

В группе все спецназовцы стреляли хорошо. Это была основа основ. Спецназ ГРУ — не стрелковое подразделение, они участвуют в операциях, где все решают время и мастерство. Скоротечные огневые контакты — азбука спецназа. Помимо силы, выносливости, умения обращаться с любым оружием, включая холодное, и с любым предметом, который можно использовать как оружие.

Но среди бойцов группы все равно существовала, пусть и условно, но своя специализация. В качестве снайперов командир использовал лучших стрелков, умеющих не только метко стрелять, но и маскироваться на местности, выбирать позицию. И просто иметь подходящий характер. Терпеливый, невозмутимый. Лучшими снайперами в группе были Коля Алейников, имевший позывной Сокол, как раз по аналогии с острым глазом хищника, и Боря Крякин с позывным Боб. Крякин был усидчив и терпелив феноменально. Он мог не двигаться и, казалось, не дышать часами.

Были свои мастера рукопашного боя, свои взрывники и саперы, свои технари широкого профиля и узкого: автомобильная техника, системы коммуникаций. Вот только чего, увы, не было в группе, учитывая специфику местности, в которой приходилось работать, так это бойцов, которые владели бы арабским языком. Английским владели в той или иной степени почти все. Двое знали французский. Известный балагур и трепач Коля Алейников знал латынь. Просто он имел образование фельдшера, но предпочел профессию солдата в спецназе, а не медика. Но латынь во время учебы самостоятельно подучил гораздо шире, чем требовала программа обучения. Говорил, что для девушек. Знакомиться, по его мнению, так прикольнее, когда по латыни шпаришь.

В воздухе начала разливаться ночная прохлада. Солнце почти совсем опустилось, и в долине было уже темно. Тихо звякнул металл. Котов поморщился, но промолчал. Не владел еще лейтенант Зимин всеми навыками настоящего бойца спецназа, и с этим приходилось мириться. Но переводчик, прикомандированный к группе, старался очень серьезно соответствовать тем требованиям, что предъявлялись ко всем бойцам. Он поднял указательный палец, призывая лейтенанта молчать, и стал слушать доклады по коммуникатору от своих бойцов.

— Уличное освещение. Огневая точка в двадцати метрах от первого ангара у дороги. Камни, мешки с землей. Пулемет 7,62 с заправленной лентой, и двое пулеметчиков при нем. Патрулирования вокруг нет, хотя заметили два поста. Неподвижно стоят на расстоянии тридцати метров друг от друга, по углам периметра. Все имеют приборы ночного видения. С тыльной стороны, где ангары упираются в склон, постов не видно. Там и подходов нет к ангарам. Естественная защита.

Докладывали бойцы Белову, который их туда и отправил. Старший лейтенант принял информацию и велел продолжать наблюдение. Сейчас бойцы устроятся поудобнее и будут сменять друг друга через два часа для ведения непрерывного наблюдения. Все как обычно. Котов повернулся к Зимину и тихо произнес:

— Пойдешь со мной вниз. Наша задача: пообщаться с местным населением и постараться выяснить, что это за склады, как работают. Параллельно будет вестись и наблюдение. Вооружайся по полной. Выход ровно в полночь. Вопросы?

— Разрешите взять с собой конфеты, товарищ капитан?

Котов резко повернулся к переводчику:

— А у тебя есть с собой конфеты?

— Да… Так точно, — исправился Зимин.

— Молодец! Соображаешь! Бери конфеты!

Место для спуска командир группы выбрал правее брошенного поселка, в котором они спрятали свои пикапы. Проверив еще раз работу всех коммуникаторов, дав последние указания по ведению разведки, наблюдению и охране временного лагеря, Котов велел выдвигаться. Пошли двумя группами. Первая — из пяти человек во главе со старшим лейтенантом Беловым — шла впереди. Старательно наступая боком по склону и избегая мест с высокой травой и мелким камнем, спецназовцы неторопливо, с остановками спускались в долину. Все были полностью экипированы, готовые к любому виду боя. Каждый имел прибор ночного видения.

Котов с Зиминым шли следом с интервалом в пятнадцать метров. Вот внизу группа Белова остановилась. Трижды постучав по микрофону коммуникатора, привлекая внимание группы, старший лейтенант доложил Котову:

— Барс, я — Седой! Мы внизу. Обстановка на пять баллов. Ждем вас.

— Понял тебя, Седой! Идем следом.

Сейчас группа Белова дождется командира с переводчиком и разделится. Раньше предпринимать ничего нельзя. Если первая группа сразу нарвется на засаду, то идущие следом окажутся в критической ситуации, фактически они останутся беспомощными на склоне, где ни укрыться, ни быстро вернуться назад, ни мгновенно спуститься вниз. Котов с Зиминым уже почти спустились, когда в коммуникаторе послышался голос старшего лейтенанта Белова:

— Всем, я — Седой! Замерли!

Спецназовцы, даже те, кто был внизу, кто был скрыт от возможных посторонних взглядов, заняли позиции и изготовились к ведению огня, замерли, прислушиваясь и ожидая новой команды. Каждый внимательно всматривался на своем секторе в пространство, зеленевшее через приборы ночного видения. Котов замер вместе со всеми, находясь выше всех, он сразу увидел человека, шедшего по дороге, разбитой колесами большегрузного транспорта.

Это был старик. Одет он был, как и многие в провинциальных городках и поселках, очень пестро. Какие на нем штаны, спецназовец не понял, это больше походило на бесформенные мешки. А выше на старике была черная футболка и шерстяной старый пиджак, тоже основательно потерявший форму. Старик нес какую-то объемистую сумку, часто перехватывая ее из руки в руку. Вот он подошел к пулеметной точке. Боевики поговорили с ним меньше минуты, и старик двинулся дальше.