Такса Полтора Километра высунулась из-подстула и, выплюнув измусоленный парик ведущего, стала стаскивать с дяди Германатапки. Она решила, что раз хозяин умер, тапки ему не нужны и в них можно теперьпустить слюни. Однако дядя Герман вдруг открыл один глаз и метко лягнул таксуногой.

– Эй, помогите кто-нибудьподняться! – потребовал он у тети Нинели. – Мне что-то не умирается!

Оперевшись на руку жены, дядя Герман встал инедоуменно стал озираться по сторонам. Заметив в серванте свое отражение, самыйдобрый депутат сперва отпрянул, а потом смущенно заулыбался:

– Ух ты! Кто это такой хорошенький? Вонтам! – обратился он к тете Нинели.

– Герман, что с тобой? Это же ты! –удивилась та.

– Я? В самом деле? – обрадовалсяДурнев. – Как я рад! Какие у меня красивые глазки, какой правильный носик…А волевой подбородок? А ведь я еще наверняка и умный!

– Э-э… Ну да… – промямлила пораженная тетяНинель.

Дядя Герман снисходительно потрепал ее пощеке.

– Я так и думал. Бедная толстушечка,уверен, ты без памяти в меня влюблена! В меня просто невозможно не влюбиться!Если хочешь, я немножко отойду, и ты будешь любоваться мной издали! Где-нибудьтут есть большое зеркало? – воскликнул дядя Герман и, размахивая ручкамиточно бабочка крылышками, упорхнул в коридор.

– Интересно, кто-нибудь сможет любитьменя так сильно, как я сам себя люблю? – вопил он по пути.

За ним торопливо помчался оператор, Шмыгликовсо всей свитой и Пипа с тетей Нинелью. В комнате осталась одна Таня. Онакаталась по дивану от хохота, слушая, как дядю Германа пытаются оторвать отзеркала, а он восклицает:

– Тру-ля-ля! Идите смотреть, какой якрасивый! А бровки? Бровок вы еще не видели! Эй, уберите этого лысого! Почемуон бегает за мной с микрофоном? Кто-нибудь, дайте мне мухобойку! Этот тип мнойплохо любуется!

Вслед за тем послышался громкий шлепок.Похоже, дядя Герман хлопнул ведущего ладонью по лысине. Николай Шмыгликовжалобно заверещал. Звукооператор и гример кинулись его защищать. В коридорезавязалась потасовка. На стороне дяди Германа сражались тетя Нинель и такса.Пипа в панике спряталась в шкаф и визжала.

Не прошло и минуты, как громкий топот ног полестнице и торжествующее улюлюканье дяди Германа известили, что самый добрыйдепутат и его могучая супруга одержали нелегкую победу.

– Эй, девочка! – крикнул дядя Германдочери. – Вылезай из шкафа! Ты видела, какой я сильный? Как я отважнодрался? И это все покажут по телевизору! Меня увидит вся страна! Кстати, где тастрашная толстуха, которая тут всех расшвыряла? Так и быть, пусть мнойполюбуется, хотя она и не в моем вкусе.

– Я здесь, Герман! – послышалсянизкий голос, и в дверях выросла тетя Нинель – красная как кумач и разъяреннаякак бык.

Расставив руки, она медленно надвигалась насупруга. Дядя Герман мгновенно оценил угрозу и трусцой помчался прятаться подкровать.

– Не поломай мне нос! С поломанным носомменя не возьмут в фотомодели! – в ужасе попискивал он.

Хохоча, Таня сползла с дивана на пол. Бывшийкролик Сюсюкалка в очередной раз побил все рекорды! Интервью с ним точно будетнезабываемым!

* * *

Оставшиеся до Нового года дни прошли довольнопресно – без каких-либо интересных событий.

Дядя Герман казался совершенно нормальным, вовсяком случае, пока у него не начинали отбирать зеркальце. Пару раз он дажесъездил в Думу и был ужасно возмущен, что им там плохо любовались. Скандальнаяпередача прошла по телевидению, но шуму, вопреки ожиданиям, не наделала икарьеры не испортила – Дурнева и так уже воспринимали как шута. К тому же мыслиу всех были заняты предстоящими праздниками.

Вскоре после полуночи, просидев пару часов устола, а потом у телевизора, Дурневы отправились спать, многозначительно сказавПипе, что завтра под елкой ее будут ждать подарки.

«Класс! Небось, Дед Мороз притаранит натележке с квадратными колесами!» – хмыкнула Пипа.

В Деда Мороза Пипа верила еще меньше, чем незнающие зимы африканские племена, зато верила в силу нытья. К тому же онауспела подглядеть, куда тетя Нинель спрятала все свертки и пакеты, когда татолько еще принесла их из машины.

Таня тоже вскоре легла и стала думать оТибидохсе. Она пыталась представить, какие подарки сделает она Баб-Ягуну иВаньке и что подарят они ей. Ее мечты начали уже постепенно превращаться вприятные и легкие новогодние сны, как вдруг какой-то неприятный шипящий звукразбудил ее.

Открыв глаза, Таня рывком села. Посредикомнаты клубился, сгущаясь, сероватый туман. Потом он закружился вдруг в воющембешеном вихре – и тем страшнее было, что от этого вихря не шевельнулись дажелисты бумаги на столе.

– Кто тут? – взволнованно спросилаТаня.

Туман окончательно сгустился, и посредикомнаты прорисовался вдруг низенький горбун с огромной шишковатой головой иузким жабьим ртом. Сквозь его тело зыбко проглядывал подоконник.

Глаза горбуна равнодушно скользнули по комнатеи остановились на Тане.

– Где она? – спросил горбунскрипучим голосом.

– Кто?

– Призрак, которому я прислал метку!Недолеченная Дама… Ей пришло время исчезнуть! Ага, я уже чую ее…

Горбун повернул безобразную голову. Из-поддивана явственно доносились безуспешно сдерживаемые рыдания.

Король Привидений щелкнул пальцами, и крышкачемодана откинулась. Недолеченная Дама, стеная, вылетела наружу. Пытаясьскрыться, она устремилась было к ближайшей стене, но стена не пропустила ее.

Король Привидений засмеялся. Его зрачкизапылали, как два красных угля. Он распахнул рот, и Таня ужаснулась. Чудовищныйрот рассекал голову горбуна как сабельный рубец и был похож на бездонный черныйколодец.

Недолеченная Дама завизжала, в последний разрванулась, а потом безвольно поплыла навстречу своей гибели. Гипнотическийвзгляд Короля Привидений притягивал ее словно петлей.

– Не мешай мне! Не мешай! Чтобы появилсяновый призрак, кто-то из старых должен исчезнуть! Я выбрал ее! – ротКороля Привидений распахивался все шире.

Опомнившись, Таня поспешно схватила со столаписьмо Баб-Ягуна. Где же это заклинание? Ага, вот!

– Караваждис феокссирис! – крикнула она.

Зеленая искра скользнула по кольцу и сразупотухла…

– Я сказал: не мешай!