конкурировать с бароном исключительно рыночными средствами. А также поклянётесь не воевать против нас и не искать способа нам навредить.

— А если… — Мюллер сглотнул.

— А если Вы моё предложение не примете, боюсь, Вас нечаянно пристрелит ваша собственная охрана, — я кивнул головой в сторону одного из роботов.

«Он тянется ногой к кнопке общей тревоги!» — предупредила Аврора.

«Рики, щёлкни его молнией!» — я перетащил Клауса телекинезом через стол и подвесил в воздухе.

Рики, умничка, чуть-чуть его молнией коснулась. Наверняка даже не больно. Просто как пальцы в розетку засунуть.

— Ну вот зачем, Клаус? — я покачал головой. — Вы ведь умный человек, должны понимать, что раз уж мы играючи перехватили контроль над роботами, уж с охраной-то разберёмся.

— Я вообще ничего не понимаю, что происходит… — просипел Мюллер, немного сдавленный телекинезом.

— Ничего особенного. Это называется принуждение к миру. Мы же не разбойники с большой дороги. Могли бы сейчас весь Ваш бизнес отжать. Но нам чужого не надо. Но и своё не отдадим. Это понятно?

— Понятно…

— Ну а раз понятно, давайте приступим к клятве, а потом обсудим некоторые дополнительные моменты.

— Я, Клаус Мюллер, клянусь впредь вести себя по отношению к барону Вильмару фон Зенгеру, его близким, его роду, работающим на него людям и принадлежащему ему имуществу исключительно честно и благородно, в полном соответствии с действующими законами, конкурировать с его компанией исключительно рыночными способами. Также клянусь впредь не вредить, не поручать никому навредить, и не искать способа навредить Михаилу Медведеву и его людям.

Разрез на ладони хозяина кабинета полыхнул белым и исчез.

— Что это было? — недоумевающе спросил Мюллер.

Клятву он принёс мне, но все присутствующие были свидетелями. Перенёс он её, кстати, хорошо. Ничего особенного, вроде полного подчинения, или отдать в жертву любимую дочь, мы от него не требовали, так что он, видимо, внутренне и не сопротивлялся. Понял, что переступил черту и нарвался на неприятности, с которыми не в силах справиться. Такое бывает, и к этому лучше относиться философски.

Я убрал с головы шлем, мысленно приказав Рики остаться как есть.

— Магия, Клаус, магия. Но Вы об этом никому никогда не расскажете, как и обо всём, что здесь произошло. Потому что это навредило бы мне. Понимаете, о чём я?

— Вроде да…

— Не понимаете. Попробуйте нажать на кнопку тревоги. Давайте-давайте, железяки не будут мешать. Парни, — обратился я к роботам, — не мешайте ему. Пусть делает, что хочет.

Клаус воспринял отданный приказ буквально, и вместо того, чтобы нажать на кнопку тревоги, рванул к выходу из кабинета. Но не добежал буквально полметра, запнулся. Потянулся к дверной ручке — и рука зависла в воздухе, дрожа от напряжения. Попробовал закричать, но из лёгких вырвался только тихий свист.

— Это клятва, Клаус. Мы сейчас здесь, и Вы прекрасно понимаете, что появление здесь охраны для нас нежелательно. Вот клятва и не даёт Вам совершить действие во вред мне. Понимаете?

— Нет, — честно признался Мюллер, поднимаясь на ноги и отряхиваясь, как ни в чём не бывало.

— Неважно. Но навредить ни мне, ни барону Вы теперь не сможете. А если найдёте способ — я вернусь, и тогда не буду уже таким покладистым.

— Я понял.

Мюллер, надо отдать ему должное, марку держал. Ни один мускул не дрогнул на суровом лице. Даже руки почти не дрожали. Приятно иметь с такими людьми дело.

— Ну, раз поняли, давайте поговорим о компенсации за причинённые Вами неудобства. Себе я заберу Ваших стражников — они в меня стреляли, имею полное моральное право.

— Им могут понадобиться запчасти, — буркнул Мюллер.

— Тогда я у Вас их закажу, и Вы мне их продадите по честной цене. Если понадобится серьёзный ремонт — пришлю на техобслуживание. Только неофициально, чтобы не смущать таможню.

— Понял, — тот кивнул.

— Барон, — повернулся я к Вильмару, — расскажите Клаусу, что случилось с Франциской.

И барон рассказал. Как во время нападения на его особняк на его дочь и её жениха напали, как того застрелили у неё на глазах. Я внимательно следил за лицом Мюллера, и постепенно понимал, что с этим нападением он не связан. Это что-то другое.

— Вильмар, — после рассказа обратился он к барону, — мы с Вами давно друг друга знаем, и всякое бывало… но похищать девушку — это за гранью! Я к этому не причастен!

Барон растерянно повернулся ко мне и кивнул.

— А кто тогда, Клаус? Может, не Вы отдавали приказ, но тогда, получается, Вами воспользовались. Кто именно? И зачем?

— Я не знаю, честно! По поводу барона я договаривался с арабом, но тот повесился в тюрьме.

Я освободил коммуникатор на руке от слоя биомета.

«Аврора, покажи тот медальон, который нашёл Стас».

— Клаус, очень осторожно, если будет плохо — ничего не говорите, если можете — скажите. Вам знакома эта символика?

Прежде чем ответить, Клаус хорошенько подумал и тщательно рассмотрел изображение — треугольник в круге.

— Она похожа сами знаете на что, но здесь ещё деталей не хватает. Вот именно в таком виде не встречал.

— Барон, — обратился я к Вильмару, — думаю, ты можешь быть уверен, Клаус к похищению твоей дочери напрямую непричастен. Друзьями вы, конечно, не станете, но, по крайней мере, ты будешь знать, что мстить за убитого парня надо не ему.

— Почему ты так в этом уверен, Михаил? — озадаченно спросил барон. — Из-за этого символа?

— Нет, потому что кое-что вдруг вспомнил, — вздохнул я. Блин, надо было раньше сообразить. — Когда я допрашивал араба под клятвой, он легко ответил, что не знает, где девушка, но сопротивлялся, когда я спросил, кто её похитил. Он знал, чьи это люди, а значит, участвовал в подготовке всей операции. Именно поэтому его и устранили. Он знал заказчика похищения.

— Но зачем похищать Франциску? — удивился Мюллер.

— Клаус, — я уставился ему в глаза, — если Вы скроете от меня какую-то информацию, это пустит нас по ложному пути, и в конечном итоге, изрядно мне навредит. А Вы поклялись не вредить мне. Расскажите всё, что касается нападения.

— Да я уже всё сказал, — вздохнул тот. — Договаривался с арабом, они должны были попугать Вильмара, чуть-чуть пострелять.

— Чуть-чуть пострелять??? — возмутился барон. — Они мой дом из гранатомёта расстреливали, термобарическими зарядами!

Мюллер изменился в лице, побледнел.

— Барон, хотите, ещё раз поклянусь? У меня договор был только чуть-чуть припугнуть, перед переговорами! Никаких гранатомётов, никаких похищений!

— Кажется, Миша, — неожиданно заговорил до того молчавший Федя, — барона всерьёз хотели на ноль помножить, вместе с семьёй, а Клауса планировали подставить. Представить всё как разборки между оружейными компаниями.

— Что ж… — Мюллер дёрнул щекой, — благодарю, что этого не случилось. Впрочем, Вы правы, друзьями нас это не сделает.

Пора закругляться.

— Барон, мы узнали всё, что хотели, и уходим. Задержитесь на мгновение, пожалуйста. Я верну Клаусу его кресло.

— Хорошо, я сам доберусь, — кивнул Вильмар.

Мы телепортировались домой, и я отправил барону кресло. Мелочь, конечно, особенно на фоне конфискованных роботов, но всё же.

— Ахренеть! Это что, боевые роботы??? — первым заметил обновку Лёня.

— А Франциску похитили курды, — поделился я информацией, когда мы собрались в гостиной, и я рассказал подробности «переговоров» с Клаусом Мюллером. — Они в полиции, но, полагаю, их араб просто нанял, и скорее всего, вслепую. Когда я их перехватил, они явно кого-то ждали. Впрочем, я ещё не говорил с их шефом.

— И уже не поговоришь, — «обрадовала» Аврора. — Подавился оливкой во время обеда в ресторане. Десятки свидетелей. Откачать не успели.

— Как можно заставить человека подавиться? — удивилась Вика. — Или он случайно, сам?

— Можно просто сжать горло телекинезом, — заметила Марика, — в тот момент, когда человек что-то глотает, и на вскрытии это будет выглядеть, как подавился и задохнулся. Если сильно не копать, конечно. Но кто будет сильно копать, когда там куча свидетелей?

— Аврора, можешь раздобыть записи из ресторана? — попросил я. — Выясни, кто там в тот момент был из посетителей и из персонала, и проверь каждого. Сможешь?

— Займусь, — легко согласилась Аврора. — У Клауса действительно не было причин уничтожать семью барона. А вот свалить убийство на него было бы очень удобно. Мотив, возможность — всё присутствует. Полиция дальше этой версии разбираться бы не стала.

— Что ж, я знал, что мы станем наживкой для выявления вышестоящих революционеров, — сказал я, поднимаясь. — Просто не ожидал, что это начнётся так скоро, и что они первыми начнут действовать. Эш, поставь, пожалуйста, в известность Совет. И медальон им покажи. Нам пригодится любая информация.

— Сделаю, — откликнулась Эш.

— Почему ты думаешь, что это революционеры? — спросила, помрачнев, Катя.

— Аврора, покажи то дерево иерархии, которое вы с Эш составили, — попросил я и подождал, пока