Утро принесло подтверждение – «Жигули» принадлежатГладышеву. Из чистого любопытства Натэлла стала следить за парочкой.

Надо отдать должное любовникам, они вели себя словно двашпиона, едва кивая друг другу при встречах. Олег никогда не заходил к Майепопить кофейку, если заглядывал в ее мастерскую, то только по делу. Натэллалишь дивилась подобной конспирации. У Хвостовой имелся муж, у Гладышева – жена,ясное дело, они не хотели неприятностей.

– Но встречались регулярно, – закончила «информаторша», – яточно знаю.

– Как вам только не надоело за ними следить, – ухмыльнуласья.

Натэлла скривилась:

– А я такой человек, если начну какое дело, обязательнодоведу до конца! Целеустремленность – вот мое основное качество.

Я промолчала. Целеустремленность! Да любопытство это,беспардонное и ничем не прикрытое.

– И вы не рассказали милиции о своих догадках, когда пропалОлег?

– Меня не спрашивали, – отрезала она.

– Неужели сыщики не опросили сотрудников?

Натэлла пожала плечами:

– Ходили здесь, разговаривали, только меня не было.

– Куда же вы подевались?

– Отдыхать уехала, взяла отпуск с двадцать пятого декабря,вернулась двадцатого января, весь Дом моделей гудел: «Гладышев пропал».

– И вы не пошли к следователю?

– Зачем? Никто меня не звал.

– Никому не рассказали о том, что знаете?

Натэлла захихикала:

– Ну почему же никому! Майку спросила разок: «Что, теперь досеми на работе не задерживаешься? Олегу-то шляпки больше не нужны?»

– А она?

Натэлла довольно улыбнулась:

– Побелела вся, прямо синяя стала и ответила: «Ты о чем, непонимаю».

Я резко встала.

– Майя, насколько я поняла, сидит в соседней комнате?

– Нет.

– Как нет?

– Уволилась она.

– Давно?

– Еще в прошлом году, весной. Так материал выбирать станем?

Пришлось листать альбом, снимать мерки и оплачиватьсовершенно ненужную мне вещь. Держа в руках квитанцию, я вышла в холл и сказалаадминистратору:

– Вот заказала кое-что, теперь шляпка нужна.

– Прямо беда, – всплеснула руками дама, – ну не поверите, унас нет шляпницы.

– Странно!

– И не говорите, просто ужасно, – забубнила она, – многиеклиентки спрашивают, а сказать нечего.

– Но ведь работала здесь раньше эта… как ее… Хвостова!

– Майечка! Очень милая девочка, молоденькая, но рукастая исо вкусом. Уволилась, к сожалению, а новой шляпницы никак найти не можем.

Я вынула из сумочки зеленую купюру и положила на стол переддамой.

– Знаю, что это не принято, но сделайте доброе дело,подскажите адрес Майи, мне шляпка позарез нужна.

Купюра исчезла мигом, я даже не успела понять, как этопроизошло.

– Телефон могу дать, – деловито сообщила администратор, –где Хвостова живет, не знаю, а номерок записан в книге.

Сжимая в руке бумажку, я села в «Пежо». Так, кое-чтоначинает проясняться. Трудно поверить в этот факт, но у Олега, кажется, былалюбовница. Очень хочется позвонить Хвостовой прямо сейчас, но я подавилажелание. Вроде бы она замужем, скорей всего, ее супруг уже пришел с работы, и вего присутствии она не будет откровенна. Впрочем, сделаем так.

Я быстренько набрала номер и услышала тоненький детскийголосок:

– Алло.

– Позови маму.

– Какую?

– Майю Хвостову можно?

– Это я.

– Ах, Майечка, – я прикинулась клинической идиоткой, – мневаш телефончик дала Катюша Коткина, вы ей сделали такую шляпку! Просто восторг!Весна на носу, мне тоже нужен головной убор! Самый дорогой! Чтобы дороже, чем увсех! Лучший! Деточка, можете сделать такой?

– Попробую, – осторожно прервала меня Майя.

– О, отличненько, куда приезжать, дорогуша?

– Я работаю дома.

– Чудненько, прямо сейчас и примчусь!

– Лучше завтра, сегодня уже поздно.

– Ах, душенька, как прикажете, вы – кудесница, волшебница иимеете право на капризы. Завтра так завтра, адрес скажите.

Майя принялась растолковывать, как доехать.

В Ложкино я неслась страшно довольная собой. НаЛенинградском проспекте есть одно очень неудобное место – мне нужноразвернуться, но сделать это непросто, надо занять крайний левый ряд, а потом,мгновенно перестроившись, уйти в правый, потому что буквально через сто метровот разворота я должна повернуть вправо. Самое обидное, что перед неудобнымразворотом имеется простой поворот, если поехать там, я сразу попаду на нужнуюулицу, но отчего-то ГИБДД поставила в этом месте знак: перечеркнутую стрелку.Как-то раз я от полного отчаяния нарушила правила и была немедленно остановленасуровым инспектором. Правда, получив пятьдесят рублей, он мигом растерял всюсерьезность, а у меня сложилось впечатление, что знак висит тут специально длятого, чтобы улучшить материальное положение сотрудников дорожно-постовойслужбы. С тех пор я иногда еду «под стрелку», если вижу, что инспектора нет.

Вот и сегодня, внимательно изучив обстановку, я решила немучиться. К тому же две машины, бодро катившие перед «Пежо», ничтоже сумняшесяпроигнорировали знак. Увидев, что никто не бежит к нарушителям, размахиваяжезлом, я последовала их примеру. Тут же раздался резкий свист, и перед капотомвозник огромный, толстый, похожий на пончик постовой. Суровым голосом онпроизнес:

– Знак не видите?

– Так вон те повернули!

– И чего?

– Я думала, можно.

– Знак не видим?