Установилась тишина. Сальваторе думал о том, что у него остался лишь один шанс узнать что-либо о судьбе Катерины, а Бьянка с выражением какой-то странной смеси удивления и расстройства на лице оглядывала просторную гостиную.

– Знаешь, Тото, моя память, как этот дом. Он наполнен столь дорогими для меня вещами, что я не могу просто выкинуть их из своей жизни. Так много всего случилось в этих стенах: поэзия, нежность, слезы… Но сейчас он рушится и моих сил катастрофически не хватает, чтобы его сохранить.

Бьянка встала и подошла к старому патефону. Она выбрала из небольшой стопки пластинок одну. Сальваторе не смог увидеть, какую. Вскоре послышался характерный треск, а потом Беньямино Джильи позвал двух стариков вернуться в Сорренто.

– Потанцуй со мной, Тото. Я больше не могу делать это в одиночестве.

Превозмогая боль в спине и в душе, Кастеллаци взял руку Бьянки в свою, а другой рукой приобнял ее за талию.

– Почему мы никогда не спали друг с другом?

– У тебя была Катерина, а у меня был Антонио.

Сальваторе вспомнил мужа Бьянки. Они с Кастеллаци никогда особенно не нравились друг другу. Антонио порой бывал груб с Бьянкой и совсем не ограничивал себя в выпивке. А еще он был храбрецом. Бьянка носила траур два года, потом перестала, но не потому, что перестала оплакивать его, а потому, что никогда не любила черное.

– Я имею в виду после этого.

– Милый Тото…

Она погладила его по волосам.

– …не было никакого «после». У тебя по-прежнему есть Катерина, а у меня по-прежнему есть Антонио.

– Так что, никто из нас не вернется в Сорренто?

– Разве что ты.

Глава 11

Вербовка

– Ты уверен, что он придет?

– Еще пять минут до срока, чего ты угомониться не можешь?

– Полагаю, что мое беспокойство как-то связано с тем, что я на нелегальном положении…

Комиссар глубоко вздохнул – за эти годы он успел позабыть о том, что Бородач умел становиться совершенно невыносимым. Они ждали прихода Чиро. Сегодня во время обеда Ансельмо назвал ему свой адрес и попросил прийти к восьми. Комиссар не хотел втравливать этого симпатичного молодого человека в затею Итало. Однако, успев пообещать Чиро знакомство с легендарным Бородачем еще до того, как сам узнал об истинных намерениях Итало, Ансельмо уже не мог ничего изменить, надеясь в душе, что юноша просто напросто откажется от участия в их акции.

Само развитие акции, между тем, стояло на месте. Передвижения Малатесты были предсказуемы донельзя, но это не облегчало дело. Телохранитель всегда был при нем. После нескольких часов наблюдения Комиссар перенял уверенность Бородача в том, что сопровождающий адвоката человек был именно телохранителем. А проникновение в дом Малатесты из-за недостатка информации по-прежнему оставалось предприятием слишком рискованным. Комиссар понимал, что Итало это не остановит. Еще он понимал, что такое развитие событий естественным образом подталкивает Бородача к похищению жены адвоката. Но его собственная позиция по данному вопросу не менялась – Ансельмо не собирался участвовать в похищении.

Комиссар в очередной раз посмотрел на часы и был вынужден отметить, что теперь Чиро уже опаздывал уже на десять минут. Стараясь немного успокоить свою совесть, Ансельмо спросил:

– Ты уверен, что мы не сможем справиться вдвоем?

– Да, уверен. Обязательно нужен еще один для страховки. Кроме того, правильно ли я тебя понял: ты поможешь мне только в этот раз?

– Да, для меня время подобных акций закончилось, Итало.

– Тогда мне тем более нужен еще один человек…

Бородача прервал стук в дверь. Он проделал процедуру, которая за последние несколько дней стала привычной для Комиссара. Бородач встал напротив двери и расстегнул кобуру с береттой, лишь после этого сделав глазами знак Ансельмо. Комиссар подошел к двери и заслонил фигуру Итало от входящего.

– Кто там?

– Это Чиро.

Ансельмо открыл дверь и совершенно не удивился, увидев за ней лишь молодого человека. Он улыбнулся:

– Добрый вечер, Чиро, проходи!

– За тобой не было слежки?

Бородач, не желая тратить время на приветствия, сразу перешел к делу. Бертини смутился и даже обернулся на уже закрытую дверь, будто проверяя, не зашел ли кто-нибудь за ним.

– Вроде нет…

– Уверен?

– Ну да.

Бородач слегка расслабился и принял более свободную позу. Ансельмо, желая разрядить обстановку, заговорил:

– Чиро, это мой старый боевой товарищ Итало Мариани. Прости ему эту несколько чрезмерную осторожность – жизнь подпольщика полна подозрений. Бородач, это Чиро Бертини, мой товарищ по работе.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Я очень много слышал о вас, синьор Мариани.

– Зови меня Бородачом, ну или товарищем – синьоров здесь нет.

– Хорошо, Бородач.

Итало предложил Чиро сесть на табурет, выставленный в центре комнаты, а сам сел в кресло напротив. Комиссар сел на свою кровать. Бородач заговорил:

– Что Комиссар рассказывал тебе обо мне?

Бертини бросил взгляд на Ансельмо, тот едва заметно кивнул, как бы подтверждая, что на этот вопрос можно ответить.

– Ну, я знаю, что вы были партизаном, причем, командовали собственным отрядом. Знаю, что вы ушли в подполье, чтобы сопротивляться чернорубашечникам, еще в конце двадцатых совсем молодым человеком и с тех пор почти всю жизнь на нелегальном положении. Знаю, что вы были членом Партии, но вышли из нее, решив, что Партия пошла по неверному пути. Знаю, что вы только недавно вернулись в Италию после долгой эмиграции. Знаю, что вы до сих пор скрываетесь от властей…

Чиро замолчал, а Итало с некоторой укоризной посмотрел на Комиссара – по его мнению, Ансельмо рассказал больше, чем нужно.

– Хорошо. Зачем, по-твоему, ты здесь, Чиро?

– Комиссар сказал, что мне будет полезно пообщаться с вами.

– Не могу этого обещать… Давай поступим следующим образом: у меня есть к тебе предложение о сотрудничестве. Что-то вроде работы. Однако чтобы понять, подходишь ты для этой работы или нет, я должен задать тебе несколько вопросов. Можешь считать это рабочим собеседованием. Согласен?

Чиро кивнул, и Бородач задал первый вопрос:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один.

– Ты из Рима?

– Нет, из Понтекорво, это гор…

– Я знаю, где это. Славное место. Почему ты уехал оттуда?

– Там с работой не очень хорошо – в Риме с этим намного лучше.

– Как давно ты живешь в Риме?

– Почти два года.

– Нравится город?

Комиссар посмотрел на Бородача, пытаясь понять, какой ответ он хочет получить на этот вопрос. Бертини немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом начал говорить:

– Скорее да. Здесь невероятно много потрясающих зданий, древние руины – это очень впечатляет!

– В сравнении с Понтекорво?