Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот сейчас на их щеках блестели слезы, которые были настолько горячи, что прожигали кожу.
Эбби, подойдя к матери, обняла ее сзади и прошептала:
— Он все еще с нами, так ведь?
— Да, — повернулась к Эбби Натали. — Он все еще в нашем сердце.
Эбби обняла мать крепко-крепко, как будто в этот момент она могла раствориться в ее объятьях, улететь в другой мир, просто оставив ее здесь. Она боялась потерять еще одного важного человека в своей жизни, почему-то представив похороны матери, но потом отогнала эти мысли прочь.
Через минуту она отстранилась от матери и подошла в своему рюкзаку, в котором покоилась синяя коробочка. Достав ее, Эбби подошла к могиле брата:
— Ну, вот и твой 25-й день рождения. Я знаю, как ты мечтал об этом подарке, — девушка хлюпала носом. — Да, это глупо, я знаю, но я не могла оставить тебя, мой родной, без подарка. Это тебе, — она положила коробочку рядом с памятником.
Эбби не выдержала. Слезы полились ручьем из ее зеленых глаз, щеки покрылись алым румянцем, а в душе была нестерпимая боль. Эбби в который раз уже поддалась эмоциям, нарушив свое обещание больше не плакать. Дрожащими руками девушка провела по надгробью, шепча себе что-то под нос.
Родители, увидев состояние дочери, решили оставить ее наедине со своими мыслями, ведь они прекрасно понимали, что в данный момент ничем не смогут помочь, лишь только утешением, что Эбби ненавидела больше всего на свете. Звук скрипящей калитки резал слух, однако шаги родителей были настолько тихи, что даже с помощью супертехнологий нельзя их услышать.
Оставшись одна, Миллер бессильно рухнула на могилу, вдыхая запах свежей осенней земли. Все вокруг было так запутано, так ужасно, что девушке хотелось бежать на край света, лишь бы избавиться от этого тяжкого груза. Ей хотелось, чтобы все эти проблемы решились сами собой, чтобы она могла улыбаться, радоваться юной жизни.
Витая в своих мыслях, девушка услышала чьи-то шаги. Не поднимаясь с земли, Эбби перевела свой взгляд на мужской силуэт, который, казалось, она уже где-то видела, но просто не могла вспомнить. Мужчина подошел поближе и присел на корточки рядом с лежащей девушкой. Смотря на нее с неким сожалением и отчаянием, он провел рукой по ее рыжим волосам, локоны которых слегка прикрывали ее лицо.
— Что же с тобой стало, Эбби? — грубым басом пронесся голос мужчины.
Девушка в недоумении вскинула одну бровь, приподнимаясь с сырой земли. Миллер несколько минут всматривалась в черты лица незнакомца, то прищуривая, то расширяя и без того огромные глаза. Эбби нервно теребила вспотевшие ладошки, прежде чем что-то вымолвить.
— Откуда вы знаете мое имя?
Этот вопрос очень сильно удивил мужчину напротив, что тот истерически усмехнулся.
— Эбби, ты не помнишь меня?
Эти слова ввели Миллер в ступор.
С чего бы ей помнить его? Она даже не могла возобновить в памяти его имя, ничего не говоря уже о личности, о которой она ничего не знала. Может, она сталкивать с ним пару раз в супермаркете? Да нет, вроде бы никогда не видела его. И все-таки смутный вопрос терзал девушку изнутри, поэтому она не выдержала и выпалила:
— Извините, но я вас впервые вижу, — она отвела взгляд в сторону.
— Хей, Эбби, у тебя классные волосы, — произнес мужчина и тем самым привлек внимание Миллер.
Тут же Эбби стала возобновлять какие-то картинки в своей памяти. Девушка вспомнила, как впервые пришла в студию брата и как один из музыкантов выкрикнул: «Хей, Эбби, у тебя классные волосы».
Да, ее тогда очень сильно задевал цвет ее волос, почти каждый делал ей упреки по этому поводу, и, когда солист произнес это, девушка жутко рассмеялась, ведь она сочла это за шутку.
Переведя взгляд на мужчину и закрывая «вкладку воспоминаний», Миллер выкрикнула:
— Ричи, это ты?
— Ну, а кто? — мужчина обнял ее крепко-крепко. — Я думал, ты совсем меня не узнаешь. Я что так сильно изменился?
— Ну, знаешь, я не видела тебя полгода, — девушка закашляла. — С того самого дня.
Эбби сделала глубокий вдох, пытаясь отогнать от себя события мартовского злосчастного вечера, ведь как только она вспоминала об этом, она как будто погружалась в ту атмосферу, переживая смерть брата снова и снова.
Ричард приблизился к девушке и погрузил ее в свои объятья, прижимая к себе как можно сильнее, чтобы никто не посмел тронуть настолько хрупкую и беззащитную Эбби Миллер.
— Эбби, пожалуйста, улыбнись. Ты так прекрасна, когда на твоем лице сияет улыбка. Ты как лучик солнца, помни. Ты не должна убивать себя, понимаешь? Ты же ни в чем не виновата. Зачем же ты губишь свою жизнь? — музыкант пытался утешить Миллер, причем все эти слова были сказаны искренне, ведь мужчина именно так и считал.
— Ричи, — Эбби попыталась остановить поток струящихся слез. — Я… Я пыталась, думала, что все в прошлом, но…
Девушка положила свою голову на крепкое плечо музыканта и принялась рассказывать всю историю, изредка хлюпая носом. Глаза мужчина поминутно округлялись от услышанного. Казалось, он сам не верил в происходящее. Да, ему очень хотелось, чтобы это была выдумка, просто чья-то игра, ведь эта хрупкая девушка, в которую он когда-то был влюблен, не заслуживает таких мучений. Она создана для лучшего. Она для него идеал всего.
Ричарду хотелось прямо сейчас вернуться в Лос-Анджелес и разрешить все проблемы: найти шантажиста, съездить по лицу надоедливого Уилсона и уберечь ее от самого плохого.
Когда Миллер рассказывала про мистера Уилсона, ее грудь то вздымалась, то опускалась. Она очень тяжело дышала; было такое чувство, что ей не хватает воздуха и она вот-вот перестанет потреблять кислород.
Рассказывая о своём ненавистнике, Эбби непроизвольно прокручивала в голове его образ. Он был идеален с головы до ног: ровные черты лица, усыпанного родинками, которые хотелось самой посчитать при одном прикосновении, черные очки, которые добавляли его образу больше элегантности — все это задержалось в ее голове на долгое время.
И сейчас Эбби не понимала, почему вообще им восхищается. Она четко осознавала, что он может причинить ей боль, но ее все равно тянуло к нему. Наверное, потому, что Томас напоминает ей родного брата.
Ричард, ошарашенный всей
