заглянула в его содержимое. В боковой дверце находилась коробка апельсинового сока и пару бутылочек соевого соуса. Она крепко обхватила коробку сока двумя руками, чтобы не уронить, и поставила ее на стол.

— Хм, — Эбби закусила губу и посмотрела на стеллаж, где стояли фарфоровые стаканы.

Девочка была еще мала и не могла сама дотянуться до высоченной полки стеллажа, поэтому решила налить сок в стакан, который находился пониже. Наполнив стакан до краев, Эбби вспомнила, что ее брат любит овсяное печенье, поэтому нашла мамину заначку в одной из кухонных полок и насыпала в глубокую стеклянную тарелку этого лакомства.

Когда с этим было покончено, Эбби поставила все на металлический поднос и аккуратными шагами поднималась по лестнице, чтобы не уронить завтрак. Открыв большую дверь в комнату брата ножкой, она направилась к кровати, где спал Кристиан.

Эбби не хотела будить мило сопящего в подушку брата, поэтому поставила завтрак на тумбочку, а сама, улыбнувшись, присела рядом с девятилетним мальчиком.

— Спи, мой холоший, — не выговаривая букву «р», говорила девочка, поглаживая любимого брата по голове.

Кристиан улыбнулся сквозь сон самой красивой, что есть, улыбкой. Вскоре мальчик открыл глаза, потирая их маленькими кулачками.

— Эбби? Доброе утро, — от удивления Кристиан вскочил.

— С Днем Лождения, блатик, — указывая на тумбочку, где стоял поднос с завтраком, говорила Эбби.

— Спасибо, сестренка, — Кристиан обнял ее крепко-крепко и поблагодарил за столь приятный сюрприз.

— Подожди минутку, — Эбби спрыгнула с кровати и побежала в свою комнату.

Кристиан долго улыбался: он любил свою сестренку, заботился о ней, как настоящий брат. Одним словом, никто не смел обидеть девочку под именем Эбби Миллер.

Когда сестра вновь оказалась в комнате брата, Кристиан расширил глаза: в своих маленьких ручонках Эбби держала рисунок, на котором они всей семьей катались на банане.

— Иди сюда, — раскрывая руки для объятий, сказал Кристиан.

Мальчик прижал к себе сестру и сказал:

— Я люблю тебя, Эбби. Я всегда буду с тобой и никогда не посмею бросить тебя.

С глаз Миллер снова покатились слезы: она помнила этот день рождения, тогда они поклялись, что будут помогать друг другу. Они даже закопали клад, который хотели раскопать через десять лет. Но обстоятельства сложились по-иному, все детские мечты разрушились, а в сердце осталась пустота.

— И почему же ты меня бросил, братик? — сквозь слезы задавала себе вопрос девушка.

Такси уже подъехало к дому. Эбби достала из портфеля десятидолларовую купюру (такси в Ньюпорте были дешевле, чем в Лос-Анджелесе) и, взяв все свои вещи, вышла из машины. Миллер остановилась ненадолго, поднимая голову вверх и вдыхая свежий воздух. Ей казалось, что сейчас должно стать легче в окружении родных, которые любят ее всей душой, но сердце сжималось от одних воспоминаний. Через минуту Миллер перевела взгляд на крыльцо, где стояли ее родители и широко улыбались.

— Эбби, детка, ты все-таки приехала, — набросились на дочь родители.

— Да, я не могла не приехать. Я хочу сходить к Кристиану, — печальным голосом ответила Эбби, сдерживая подступавшие слезы.

Эбби отошла от родителей и долго смотрела на входную дверь: что-то держало ее здесь, на улице. Обернувшись, она увидела черный силуэт, похожий на тот, который был в аэропорту в день убийства. Он снова ухмыльнулся и скрылся за деревом, а Эбби, махнув головой, как бы отгоняя от себя все плохое, зашла в дом, откуда доносился запах свежей выпечки.

Надо сказать, что Натали Миллер очень любила рукодельничать, выпекать — одним словом, все, чтобы сделать свою семью счастливой. Зайдя на кухню, Эбби увидела на столе имбирные пряники, посыпанные шоколадной крошкой, прямо как в детстве, и пахли они также вкусно. Миллер взяла один и откусила немного, наслаждаясь вкусом.

— Как же давно я не ела их!

— Я специально их сделала. Кристиан любил их кушать, особенно в свой день рождения, — Натали глубоко вздохнула, чтобы снова не расплакаться.

Она труднее всех переносила потерю сына. Она не могла смириться с тем фактом, что ее любимый мальчик больше не зайдет на кухню со словами «я дома, мамочка», что она больше не прочитает ему любимую сказку и не услышит его смех. Ни-ког-да. И от этого становилось грустно, им всем не хватало этого оптимистичного и саркастичного парня.

Эбби подошла к матери и обняла ее сзади. Вдвоем им было спокойнее. Вдвоем они казались сильными. К ним сразу же подошел Элиот — отец Эбби — и обнял их двоих самыми теплыми объятьями.

— Все будет хорошо. Я думаю, Кристиан не хотел, чтобы мы страдали. Мои любимые девочки не должны грустить, — подбадривал их Элиот.

— Да, я думаю, что ты прав. Я скоро приду, — сказала Эбби и ушла на второй этаж.

Поднявшись наверх, она подошла к двери, которая вела в комнату Кристиана. После смерти сына и брата никто не убрал его комнату, не переделал ее в другую, как это делали многие. Ведь как можно избавиться от вещей родного тебе человека? Как можно выкинуть его частичку из дома? А как же воспоминания? Семья Миллер была не из таких: они любили Кристиана всей душой, поэтому оставили в комнате все, как было.

Эбби приоткрыла дверь и вошла в комнату. Взгляд ее пал на стену, завешенную плакатами его рок-группы. Девушка подошла к одному из них и, найдя там Кристиана, прикоснулась к нему.

Миллер водила пальцами вверх и вниз, изредка всхлипывая. Когда она оказывалась здесь, в комнате брата, она слабела, все ее барьеры ломались, и она давала волю эмоциям. Эбби упала на кровать, зарываясь лицом в подушку. В голове кружил рой мыслей, слез уже не хватало: они высыхали на ее лице, которое в последнее время было настолько бледное, что многим казалось, что она больна.

— Эбби, детка, — в комнату зашла Натали и, заметив состояние дочери, подбежала к кровати.

Миллер повернула голову, но ничего не ответила: уже попросту не было слов, да и не хотелось что-то говорить. Ей нужна была опора, нужен человек, который будет ее крепко любить и поможет справиться с тяжелой душевной травмой, но его так и не подвернулось. Попадалось все, кроме надежного человека. Хотя, может, Эбби и не заметила, что такой человек уже существует. Может, она была сильно занята делами брата, что не увидела, как к ней питают интерес другие люди.

— Эбби, ты должна быть сильной, помнишь? — Натали обняла дочь и прижала в себе, позволяя положить голову на плечо.

— Но как? У меня не получается, — она потерла нос.

— Я знаю, что твоей опорой, твоим якорем был Кристиан. Но люди приходят и