— А самолёт-то ведь одноместный…

Прощайте друзья-штурманы. Теперь всю работу в воздухе лётчик должен выполнять один за двоих, без штурмана. Ново, интересно, хотя и трудно. Справимся ли?

Вскоре начались тренировочные полёты. Самолёт прост в пилотировании. Только вот жарко в кабине…

В полк прибыли два лётчики из седьмого гвардейского полка, воевавшего на штурмовиках с начала войны. Они рассказали нам, как ориентироваться на малой высоте, как использовать холмы и овраги, чтобы неожиданно для врага выходить на цель и поражать её, пока тот ещё не успел открыть зенитный огонь.

— Главное — внезапность, — говорили они. — А для этого нужно летать по оврагам и балкам, использовать рельеф местности.

Выслушав советы друзей-гвардейцев, продолжаем тренировочные полёты. Новый командир полка ставит задачу:

— Будем летать по большому кругу, на бреющем полёте, но… не ниже двадцати пяти метров, — добавляет он для осторожности.

Летаем пока на одном самолёте. Подошла моя очередь.

Взлетел. Иду, как приказано. А левее аэродрома — два больших оврага, справа — глубокая долина вдоль речки. "Эх, думаю, попробую, как учили гвардейцы"… Снизился и в овраг. Потом перескочил деревню и опять в овраг. Высота пять-семь метров. Аэродрома не вижу, значмт, думаю, и меня тоже не видно с земли.

Произвел посадку. Докладываю:

— Задание выполнено!

Командир полка спрашивает:

— На какой высоте летал?

— Летал по инструкции: бреющий полёт от пяти до двадцати метров…

Ругать меня командир полка не стал, а только сказал:

— Для начала надо быть поосторожней.

Переучивание закончено в кратчайшие сроки. Мы получили полный комплект боевых самолётов-штурмовиков и 26 мая 1942 года с рассветом вылетели на фронтовой аэродром.

И снова в бой!

Первый тур

Только приземлились и зарулили к отведенным местам на стоянке самолётов, тотчас услышали команду:

— Летный состав на КП полка!

Командир полка докладывает командиру дивизии полковнику Гетьману:

— 210-й штурмовой авиаполк прибыл в полном составе. Лётчики собраны для получения боевой задачи.

Волевой, энергичный человек в кожанке, словно танк, приземистый и плотный, обращается к нам, отчеканивая каждое слово:

— На нашем участке фронта противник сосредоточил огромные силы, готовится к наступлению. Все дороги, ведущие к фронту, забиты его автомашинами, артиллерией, танками и пехотой. — Полковник обводит острым взглядом строй лётчиков и с металлическими, звенящими нотками в голосе продолжает: — Ваша задача: бомбить и штурмовать войска и технику противника на дороге Лозовенька — Протопоповка. Для передачи боевого опыта сегодня будут ведущими групп представители седьмого гвардейского полка.

Командир дивизии передает слово ведущим групп.

— Идем колонной звеньев, на бреющем полёте, — уточняет ведущий нашей группы. — Заходим на цель с запада с выходом на свою территорию без разворота. Это на случай повреждений. Огонь зениток будет сильный. Над территорией противника закрыть маслорадиатор, — напоминает он.

Мы понимаем: бронезаслонка предохраняет маслорадиатор самолёта от вражеских пуль.

— Запуск и выруливание немедленно! По самолётам!

Быстро идём к своим штурмовикам. Меня догоняет Сергей Корниенко.

— Ты идёшь во второй группе. Дай свой планшет. Я не успел проложить маршрут.

Наша группа взлетает через полчаса. Подготовить карту Сергея вполне успею. Снимаю с плеча мой увесистый толстый планшет. Сережа отдает мне свой. В его глазах грусть. Он окидывает взглядом голубое чистое небо, сочную сверкающую росинками майскую зелень травы и со вздохом говорит:

— Веришь, так не хочется сегодня лететь…

Я, хотя и не суеверен, но молчу.

Сергей продолжает:

— Да, понимаю, надо: если я не полечу, ты не полетишь, третий не полетит, кто же тогда прогонит немца? А он, проклятый, и так почти пол-России прошел…

Шагов пять идём молча. Он поворачивает к своему самолёту. Я иду дальше.

Первая группа взлетает звеньями и, не делая круга над аэродромом, уходит на запад.

Проходят томительные минуты. Наконец Иван Раубе круговыми движениями руки сигналит:

— Запуск!

Взлетаем. Впереди звено гвардейцев. За ними два звена нашей эскадрильи. Легли на курс.

Первый боевой вылет без штурмана. Надо внимательно вести ориентировку. Правда линия фронта хорошо заметна — идёт по реке Донец, но все же…

Вот и зелёный массив леса. Скоро Донец. Команда ведущего:

— Подходим к линии фронта. Приготовиться к атаке!

Откидываю колпачки боевых кнопок. Даю полный газ. Вслед за ведущим прижимаемся к земле. Разворот влево. Ещё разворот, и перед нами дорога, сплошь забитая вражескими войсками и техникой.

— Начали!

Самолёты один за другим подскакивают кверху метров на пятьдесят-семьдесят и со снижением переходят в атаку.

Прицеливаюсь и жму обе гашетки. Снаряды ложатся рядом с машинами. Повторить! Так, уже лучше. Нажимаю кнопку, но РС (реактивный снаряд) не летит. В чем дело?

— Тьфу, черт. Вместо снаряда бомбы сбросил…

Все равно считается! Взорвутся через двадцать три секунды. Прицеливаюсь и снова жму на вторую кнопку. Шваркнули Рсы. Здорово! Фашистский фургон разлетается вдребезги.

Маневры — один за другим, только успевай поворачивать тяжелую машину. Жарко, но не до этого сейчас. Справа и слева что-то сверкнуло… Не понял. Проскочил. Может быть, это те самые "эрликоны" — малокалиберные зенитки, о которых рассказывали гвардейцы? Огонь их страшен для самолётов, идущих на малой высоте.

— Ага, вот и "мессеры" пожаловали. Атакуют первое звено.

Иван Раубе тут же даёт по ним очередь из пушек. "Мессерам" не понравилось. Они отвалили — и вверх. Заходят сзади, бьют по третьему звену. Что там сзади? Не вижу. Доворот влево. "Худые" после атаки уходят вверх. "Кто-то горит. Это Мыльников".

— Женька, прыгай!

Впрочем, всё равно бесполезно: высота мала… Впереди Донец, а за ним лес — наша территория. Евгений Мыльников не успел дотянуть…

Мы уже над лесом. "Худые" ушли. Гляжу на манометр, показывающий давление масла. Стрелка на нуле. Очевидно пробита маслосистема. Надо немедленно садиться, пока не заклинило мотор.

"От немцев ушел, думаю, а тут из-за такого пустяка гробанешься"…

Впереди справа, рядом с пашней зеленеет луг. "Доворот. Шасси! Убрать газ! Так. Спокойно. Вот и земля".

Самолёт остановился. Мотор выключен. Нехотя закончив последний оборот, замер винт. Тишина… Звон в ушах. Открыл фонарь кабины. Снял шлемофон. Приятно пахнуло легким ветерком. Жаворонок звонко заливается над самой головой, будто и нет войны…