– Уф! Будем надеяться, что все худшее осталось позади.

Стоило Кате произнести этот тост, как в дверь постучали. Подруги переглянулись. Кого там еще принесло на их голову в такой поздний час? Впрочем, долго гадать им не пришлось. Голос Сергея не оставил никакого намека на тайну.

– Эй вы, потаскухи! – орал он, со всей дури колошматя в дверь кулаками. – Открывайте! Я с вами говорить буду!

Катя сделала шаг в направлении двери. Но Марина с Жанной повисли на ней.

– Не открывай!

– Нельзя его впускать! Он же пьяный! И буйный!

Катя ненадолго задержалась. Это ее промедление вызвало в Сергее новый всплеск буйного негодования.

– Отворяй! Вы меня еще не знаете! – пригрозил он. – Окна бить буду!

Блефует! Подруги не поверили, что угроза выполнима. Но в следующий момент на застекленную веранду откуда-то снаружи прилетел камень. А пробитое стекло осыпалось мелкой крошкой на пол.

– Вот гад! – разозлилась Катя. – Имущество мне портит. Надо ему открыть.

Жанна побледнела:

– С ума сошла! Только впусти такого! Он тут все разгромит!

– Но он бьет стекла!

И словно в подтверждение этих слов второй камень плавно шмякнулся на пол, всего в паре шагов от Жанны.

Та от него поспешила отодвинуться, а потом сказала:

– Пусть лучше бьет стекла, чем нас.

Марина сочла, что это очень разумное замечание. Но Катя с ней не согласилась:

– Не будет он нас бить.

Жанна насмешливо прищурилась:

– Даешь гарантию?

– Нас тут трое, а он один. Мы с ним справимся.

Эх, зря она так думала! Глупая и самонадеянная Катя! Что же, поделом – ей первой и досталось. Едва Катя успела отворить дверь, как тут же покачнулась от здоровенной пощечины, которую закатил ей Сергей, даже не переступив порога.

– Ой! – вскрикнула Катя. – Что вы делаете!

Но ее возмущение Сергей оставил без внимания. Мужик был пьян и совсем себя не контролировал.

– Врунья! – орал он, надвигаясь на Катю. – Проходимка! Отвечай, зачем Женьку замочила?

– Я… я ее не мочила, то есть не убивала.

– А кто? Кто из вас ее замочил?

И Сергей обвел трех девушек бешеным взглядом налившихся пьяной дурью глаз.

– Я не знаю. Никто!

– Врешь! Тут, кроме вас, никого не было. Это вы ее замочили! Зачем? Признавайся, вас Ганс подучил это сделать?

И прежде чем девушки успели уточнить, что за Ганс такой на их голову выискался, Сергей уже схватил Катю за горло. Катя захрипела, забулькала. Теперь, если бы она и захотела что-то ответить, она бы не смогла. Жанна заверещала не своим голосом и тоже кинулась в битву. Глаза у нее выпучились, губы искривились, обнажив зубы. В гневе Жанна могла устрашить кого угодно, но Сергей на нее даже внимания не обратил. Его налитые кровью глаза были устремлены на лицо Кати. И Кате приходилось туго.

Марина видела, что Катины руки шарили по сторонам, пытаясь схватить что-нибудь пригодное для самозащиты. Но ничего подходящего найти не удавалось. Катя дотянулась до висящего на стене зеркала. Это было то самое зеркало, которое повесили взамен разбитого старинного. И у Марины от недоброго предчувствия внутри так все и замерло.

– Катя! – пискнула она, силясь предупредить подругу, но было уже поздно.

В тщетной попытке спастись Катя схватилась за выступающую на раме полочку, потянула ее на себя и… Да! Крепления не выдержали, и зеркало рухнуло на пол. На этот раз оно не разлетелось по всей кухне на множество осколков, как было в прошлый раз. Сегодня зеркальное стекло лишь треснуло в нескольких местах. Но хорошо укрепленное в раме, пусть и разбитое, оно осталось на месте.

На Сергея падение зеркала и раздавшийся при этом шум не произвели ровно никакого впечатления. Он продолжал душить Катю, и той приходилось совсем туго. Она уже не знала, за что ей хвататься. Да и движения ее становились все слабей, все хаотичней. Катюша теряла остатки воздуха, а вместе с ним и силу. Глядя на то, как огромная волосатая рука все сильней сжимает горло Катюши, две другие подруги испытывали настоящий ужас. Разница между ними была в том, что Марина ужасалась молча и ничего не предпринимала, а Жанна буквально висела на руке у мерзавца, изрыгая на него лавину проклятий. Хотя, признаться, должного эффекта ни тот, ни другой образ действий не возымел.

А Сергей продолжал душить свою жертву и твердить, глядя на Катю:

– У тебя дома это случилось, значит, не можешь совсем ничего не знать.

Жанна повернула голову к Марине и закричала:

– Да помоги же мне! Сделай хоть что-нибудь!

Марина наконец совладала с охватившим ее оцепенением. Она тоже подскочила к Сергею и забарабанила по нему кулаками.

– Пусти ее! Никто из нас твою жену не убивал!

Но Сергей был настолько пьян, что напрочь утратил способность воспринимать человеческую речь.

– Отвечать! – орал он, не замечая, что Катя не то что отвечать, она уже и дышать-то не может. – Кто это сделал? Вы? Ваши дружки? Или кто?

И тут Марину осенило:

– Стой! Был тут один! Разговаривал с твоей женой!

Сергей перевел на Марину взгляд налитых кровью глаз.

– Кто? Ганс? – проревел он. – Притащился все-таки подлюга! Он давно обещал, что приедет. Ну, я ему покажу! А кто ему помогал? Ты?

И снова принялся душить Катю.

– Отпусти Катюшку, я скажу.

Видимо, Сергей все же соображал лучше, чем показалось подругам вначале. Катюшу он тут же отпустил, но зато схватил Марину. Он грубо притянул ее к себе и приставил палец к ее глазу.

– Выдавлю! – прохрипел он. – Слепошарой останешься, если не скажешь мне всей правды!

И, надавив так, что Марина наполовину ослепла, грозно приказал:

– Говори!

Глазу было очень больно, и Марина струсила. Все мысли тут же вылетели у нее из головы. Осталась одна-единственная: зачем она во все это ввязалась?

– Ну? Говори!

И палец так сильно надавил на глазное яблоко, что девушке показалось, что теперь она будет ходить одноглазой. Увы, Катя не могла ей помочь, она в полуобмороке привалилась к стенке. Ей и самой была нужна помощь. И Марина с горечью понимала, что и она скоро окажется в таком же положении, если не хуже. Но тут ей на помощь пришла Жанна. Она всегда умела быстро ориентироваться в опасных ситуациях. Не тупила так, как Катя. И не трусила так, как Марина.

– Видели мы, видели, как к твоей жене приходил какой-то мужик той ночью, – затараторила она так быстро, что Марина едва успевала разбирать ее слова. – Женька велела нам молчать, вот мы и молчали. Но если тебе очень надо, то скажем.