ты! А я и не заметила.

— Что с тобой, мам?! — в проход между сиденьями просунулась всклокоченная голова Николая.

— Он все-таки меня зацепил, — его мать пыталась оценить масштаб повреждений. Привстав, она обнаружила, что под нее натекла уже целая лужа крови. — А я-то все гадаю, почему у вас в машине свежей кровью пахнет!

— Вам немедленно надо к врачу! — заявил Евгений. — Вы же так кровью истечете!

— Не сейчас! — Оксана снова обернулась назад. — Если нас догонят, то врач уже не понадобится. Жми!

— Да жму я, жму! Только что толку-то?! У меня же не гоночный болид!

— Зато у вас полный привод, — она опустила стекло и высунулась наружу, что-то высматривая, а потом вдруг скомандовала. — Сворачивайте!

— Куда?! — обалдел Евгений. — Прямо в поле?!

— Куда же еще? — резонно заметила Оксана и ткнула рукой в открытое окно. — Видите лес? Гоните к нему! Я чувствую рядом воду — там наверняка дренажная канава проходит или что-то в этом роде.

— У меня внедорожник, но не амфибия, — журналист пока не проникся ее замыслом.

— Там вы нас высадите, и дальше мы пойдем своим ходом. Преследовать на машине Игорь нас уже не сможет, и мы от него оторвемся.

— Мы не успеем, — Евгений еще раз глянул в зеркало на неумолимо приближающийся хромированный передок черного пикапа. — Они догонят нас раньше. Да и вам с таким ранением далеко не уйти.

— Это уже мои проблемы, — отрезала Оксана, — а по чистому полю они так лихо уже гнать не рискнут — машину пожалеют.

— А мой тарантас вам, значит, не жаль?! — возмутился журналист, но Оксана не стала его слушать.

— Хватит рассуждать! — она внезапно схватилась рукой за руль и резко крутанула его на себя.

«Уазик» коротко взвизгнул шинами и, опасно накренившись, слетел с дороги. Евгений оттолкнул Оксану и вцепился в баранку, пытаясь удержать машину от кажущегося неминуемым опрокидывания. Возвращаться на асфальт теперь было уже поздно, и они помчались по свежескошенному полю, оглушительно громыхая подвеской и выбрасывая из-под колес комья земли. Оксана обеими руками ухватилась за поручень перед собой и молча смотрела вперед, непроизвольно морщась от боли на особо крупных кочках. Сквозь лязг и грохот с заднего сиденья иногда доносились отчаянные чертыхания, но Евгению некогда было отвлекаться, чтобы посмотреть, как весело Коля проводит там время. А безумная свистопляска, творившаяся в зеркалах заднего вида, не позволяла оценить, насколько верно Оксана оценила нерешительность их преследователей.

Так они тряслись не меньше километра, прежде чем впереди действительно показалась широкая заросшая камышами канава, которая тянулась вдоль кромки леса. Подъехав к ее краю, Евгений остановил машину как раз недалеко от переброшенных через болотную жижу бревен, изображавших импровизированный мостик.

— Спасибо вам огромное! — устало поблагодарила его Оксана, выбираясь из машины. — Вы уж извините, что я сиденье так испачкала. Кто же знал…

Она пошатнулась и была вынуждена схватиться за дверь, чтобы не упасть. Евгений выскочил наружу и, обежав «уазик», подоспел как раз вовремя, чтобы одновременно с ее сыном подхватить девушку под руки.

— Уф! Что-то голова закружилась, — пробормотала Оксана, — но уже все в порядке, я дойду сама.

— Давайте я вас хоть через мост переведу, — предложил Евгений и оглянулся назад, чтобы, наконец, посмотреть, сильно ли отстал черный пикап, и недоуменно нахмурился. — Что он там делает?

Съехав с дороги, погоня, как и предполагала Оксана, сбросила темп и изрядно поотстала. Преследовавшая их машина преодолела к этому моменту только половину пути через поле, и складывалось такое впечатление, что она не очень-то и торопится. Один из сидевших в пикапе мужчин выбрался через заднее окно в кузов и теперь, стоя там, спешно раздевался. Он сорвал с себя рубашку и уже расстегивал брюки.

— О нет! Только не это! — охнула вдруг Оксана и оттолкнула от себя мужчин. — Бегите!!!

— Да он, похоже, рехнулся! — с сомнением заметил паренек. — У всех на виду…

— Беги, я сказала!!! — рявкнула его мать не допускающим сомнений голосом, и Николай, подхватив сумку, бросился к мостку.

— А вы что стоите?! — накинулась она на Евгения. — Дуйте следом за ним!

— Но что?…

Оксана схватила его за шиворот и крепко встряхнула.

— Бегите, если хотите жить! — прорычала она и толкнула журналиста к канаве. — Повторять не буду.

Девушка отвернулась от него и сделала несколько шагов навстречу приближающейся машине. Евгений, по-прежнему ничего не понимая, подбежал к переброшенным через затянутую ряской воду бревнам и еще раз оглянулся.

Раздевшийся донага мужчина вспрыгнул на борт пикапа, присел и замер там как высматривающая добычу горгулья. Клонящееся к закату осеннее солнце осветило его худощавое жилистое тело, подобравшееся перед броском. Длинные черные волосы развевались на ветру и хлестали его по плечам.

— Что он задумал? — пробормотал Евгений, и тут мужчина, дождавшись очередной крупной колдобины, прыгнул…

То не было прыжком человека, соскакивающего с движущейся машины, то был бросок пловца, ныряющего в бассейн со стартовой тумбы. Он вытянулся во весь свой рост, выбросив руки вперед и распластавшись параллельно земле. На долю секунды его тело зависло в воздухе, и в следующее мгновение человека как будто озарила вспышка черного света. Он словно взорвался изнутри, но тут же схлопнулся обратно, превратившись в оживший клок черного дыма, переплетенного с проблесками рыжего огня. Мощные когтистые лапы ударили по земле, и в сторону оцепеневших беглецов выпущенной из арбалета стрелой, пикирующим бомбардировщиком, сорвавшимся с рельс скоростным локомотивом, помчался гигантский черный пес.

Он летел на них в жутковатой тишине, едва касаясь земли и покрывая каждым прыжком не менее десяти метров. Ошибки быть не могло — то был Апис, тот самый пес, которого Евгений повстречал в кабинете у Кирилла Вельгера.

Кажется, журналист что-то закричал, он не помнил точно. Его сердце, совершив в груди отчаянный кульбит, провалилось вниз, прихватив по дороге желудок и больно ударив по мочевому пузырю. Разум отключился, парализованный зрелищем, которое по определению было абсолютно невозможно, а ноги словно вросли в землю. Остекленевшие от первобытного, животного ужаса глаза отражали смертоносное изящество каждого движения живой машины убийства, которая неслась на него с неотвратимостью выпущенного из гаубицы снаряда.

— Беги же, болван! — заорала Оксана, сорвавшись на пронзительный дребезжащий крик.

Видимо, это и называется командирским тоном, поскольку звук ее голоса каким-то образом сумел выдернуть Евгения из оцепенения. Его ноги, приняв самостоятельное решение, рванулись с места и в одно мгновение оказались на противоположном берегу. Опомнившись, он остановился и обернулся, чтобы посмотреть, что делает Оксана. Ему вдруг стало совестно, что он, здоровый мужик, бросил хрупкую девушку, да, вдобавок, еще и раненую, на растерзание свирепому чудовищу.

Она стояла, понуро опустив плечи, между