не могла. Её из царства хлада отец вывел специально для этого путешествия, вот только девушка так и не поняла, к чему нужна такая напасть в её свите.

Несмотря на то, что движения Весении были неуверенными и неловкими, она старалась сохранять силу духа.

— Вижу, тебе всё ещё не по нраву подарок отца, — сухо обронил Яровит, когда они покинули деревню.

— Думаю в санях было бы куда удобнее, — возразила девушка, улыбнувшись своему тюремщику.

Яровит не был виновен в бедствиях, что свалились на его голову. Как и многие другие боги, он пал и уже не мог ничего предложить этому миру. В его чёрных, как угли глазах, то и дело мелькала ненависть. Забытый бог, вынужденный прислуживать, за время путешествия не раз гневно сплёвывал на землю, при виде людей. В далёком прошлом, ему ставили идолов, приносили дары, восславляли его воинов и просили о милости, но теперь, никто даже имени его не помнил.

— Не нам обсуждать его решения.

— Видимо и мой комфорт обсуждать не стоит, — поморщилась она, вновь заёрзав в седле.

— Мы с тобой это уже обсуждали.

«И как я могла забыть о своей роли!» — мысленно фыркнула она, для верности прикусив язык, что бы не сболтнуть лишнего.

Старый бог несмотря на свой вид, мог внушать страх даже ей, а гневаться, так и без особого повода. Яровит защищал её ночью, а Лихоманка днём. Своей силой, они закрывали Весению от взора Шести. По крайней мере так ей объяснил отец.

Тяжело вздохнув, Весения направила лошадь налево от дорожного столба. Если верить указателю, то совсем скоро они должны были добраться до деревни, где им предстояло стать на ночлег.

За время путешествия, девушка успела всей душой возненавидеть капризное животное, но даже если бы её посадили на самую обычную, смирную лошадь, было бы то же самое. Если бы не отец, так и сидела бы она в ледяном дворце, что скрыт глубоко под землёй, в краю мёртвых рун.

Если бы только её судьба была другой, она могла бы прогуливаться по хрустальному саду, общаться с векшицами, да читать о былых временах. Но всё изменилось, когда отец пригласил её на разговор. Говорил он как всегда коротко, но совсем не ласково. Повелел отправиться за море, да приворожить князя. Ему как раз невест собирать начали, вот и случай отличный для расправы представился.

Всё за неё решили, поэтому Весения и не возразила. Смирение давалось ей тяжелее всего, особенно учитывая, что в дороге ей нужно было провести не одну десятину. Да ладно бы в дороге, но сопровождать её должен был старый бог, да отряд воинов. Им велели смотреть за будущей княжной, а сама девушка ощущала себя как замёрзшая во льду рыба. Именно таких можно было увидеть, в одном из коридоров ледяного дворца.

«Скорей бы уже всё закончилось!» — подумала она, ощущая боль во всём теле от долгого пребывания в седле.

Так много времени теряется в дороге, да и тянется оно, словно густой мёд. Но было в этом путешествии и нечто невыразимо прекрасное, Весения наконец смогла посмотреть на людей и то, что увидела, ей не понравилось.

Люди забыли про старых богов, но продолжали украшать дома их знаками, да оберегами, молились всем и сразу, а для защиты от тех, кого называли нечистью — призывали Ярунов.

От них, у девушки мурашки по коже шли, суровые мужчины и женщины, в ярких кафтанах, они расправлялись с любыми созданиями без тени страха.

— Держись подальше от тех, кто отмечен Шестью! Не друзья они тебе и никогда не станут. То не воины, а псы князевы, разменявшие дар на поклонение. Через каждого из них боги говорить могут, а значит и учуять тебя. Истинным хозяевам этого мира пришлось уйти в тень, а всё из-за таких как они!

Голос отца звучал в голове каждый раз, стоило только вспомнить о ярунах. Если в деревнях держаться от них на расстоянии не проблема, то как с этим быть в стенах дворца, Весения не знал. Судя по разговорам, это не просто одарённые люди что выбрали для себя путь служения, это самое настоящее воинство и в Шестиграде число не десятками измеряется, а сотнями.

Перед глазами всё ещё стояла жестокая сцена расправы отряда ярунов над одним несчастным волколаком. Жил себе колдун в деревне, никого не трогал, а кого трогал, так без злого умысла. А потом пришли отмеченные князем и богам, да оборвали невинную жизнь.

«Прав был отец, надо вернуть былое!» — думала она, проезжая мимо столбовой площади, где виднелись следы недавнего боя.

Сердце уже привычно кольнуло тоской. Весения всегда чувствовала те места, где раньше возносили молитвы. Теперь в чистом поле и намёка не было на идолов, только едва заметный каменный круг, да основания, но и те поросли мхом.

Кто с кем бился и не понять, да только следы крови, подтаявший от огня снег и пепел, просто не могли говорить ни о чём хорошем.

— Светлая госпожа, может желаете чего? Молочка парного или кваску? — залебезил Баташ, подъехав ближе.

Невысокий мужичок, уверенно чувствовал себя в седле, несмотря на объёмный живот. Он отчаянно стремился угодить девушке, ведь благодаря её отцу смог подняться из нищеты, а теперь пришёл черёд платить. Вот и старался как мог. Для князя Истислава, Весения будет дочерью Баташа из рода Белогор. Но в истинной своей природе, она была порождением богини лета и бога хлада.

Окинув льстивого «отца» холодным взглядом, девушка приспустила поводья, тем самым давая Лихоманке знак двигаться быстрее.

«Приворожить князя, что может быть проще?» — фыркнула она, но не решилась озвучить эти мысли.

Не зря с ней векшицы нянчились. Уж они и научили Весению тонкостям своего ремесла. Продавшие свою свободу за молодость, они всячески старались угодить своей ученице и её отцу, преподавая жестокую науку по-новому. Без ударов розгами и длительных голодовок на воде и чёрством хлебе. Видела она, как тяжело даётся обучение её наставницам, от того и старалась, а теперь настал час пустить полученные знания в дело.

Весения подняла взгляд и посмотрев особым зрением, увидела что эта деревня полна людьми. Ослепительный солнечный свет озарял припорошенные снегом крыши и плетёные заборы. Над низенькими хатками клубился белый дым, оседая на ветвях рядом стоящих деревьев, что бы совсем скоро обратиться серебром.

— Ужасное зрелище, — сплюнув на землю, процедил Яровит.

Губы девушки тронула горькая усмешка. Весении было известно лучше, чем кому-либо, каким расчетливым может быть старый бог. Ему не нравились изменения