Да, и не забывайте печального сердца рабочих апартаментов —трёх компьютеров (их было четыре, но один, который стоял в архивной комнате,стараниями Лизи уже покинул чердак). Каждый был новее и легче предыдущего, нодаже самый новый являл собой большую настольную модель, и все они по-прежнемуработали. Доступ к ним защищался паролями, а пароли эти Лизи не знала. Онаникогда о них не спрашивала и понятия не имела, какой электронный мусор могхраниться на жестких дисках компьютеров. Списки продуктов, которые нужнокупить? Стихи? Эротика? Она точно знала, что Скотт выходил в Интернет, но немогла сказать, какие сайты он посещал. «Амазон», «Драдж», «Хэнк Уильямс жив»,«Золотые дожди и башня власти мадам Круэльи»?[4]. Она склонялась к мысли, чтона такие сайты, как последний, Скотт не заходил, иначе она видела бы счета (илихотя бы строку в перечне месячных расходов), но понимала, что всё это чушьсобачья. Если бы Скотт хотел утаивать от неё тысячу баксов в месяц, сделать этоне составило бы никакого труда. А пароли? Это смешно, но скорее всего он ей ихназывал. Просто такие мелочи она забывала. Вот и всё. Лизи сказала себе, чтонужно попробовать ввести своё имя. Может, после того, как Аманда уйдёт сегоднядомой. Но её сестра определённо никуда не торопилась.

Лизи села, сдула волосы со лба. Такими темпами я доберусь дорукописей лишь к июлю, подумала она. Инкунки с ума сойдут, если увидят, с какойя продвигаюсь скоростью. Особенно последний.

Последний (он приезжал пять месяцев назад) умудрялся невзорваться, умудрялся вести вежливую беседу, и она даже подумала, что он не такой,как остальные. Лизи рассказала ему о том, что рабочие апартаменты Скоттапустуют уже полтора года, но она должна собрать волю в кулак, подняться туда инавести там порядок.

К ней в гости пожаловал Джозеф Вудбоди, профессор кафедрыанглийского языка и литературы Питтсбургского университета. Скотт оканчивалэтот университет, а курс профессора Вудбоди «Скотт Лэндон и американский миф»пользовался у студентов огромной популярностью. Народ туда просто ломился. Вэтом году четверо его аспирантов писали работы по творчеству Скотта Лэндона,поэтому не следовало удивляться, что инкунк-воин бросился в атаку, когда Лизизаговорила в таких неопределённых терминах, как «скорее раньше, чем позже» или«практически наверняка этим летом». Но Вудбоди начал горячиться лишь послетого, как Лизи заверила его, что обязательно позвонит, «когда осядет пыль».

Тот факт, что она делила ложе с великим американскимписателем, сказал профессор, не означает, что она достаточно квалифицированадля того, чтобы стать исполнителем его литературного завещания. Это работа дляэксперта, а у миссис Лэндон, насколько он понимает, нет даже диплома колледжа.Он напомнил ей о времени, которое прошло после смерти Скотта Лэндона, и слухах,которые продолжали множиться. Предположительно оставались горынеопубликованного материала: рассказы, возможно, даже романы. Может быть, онавсё-таки позволит ему подняться в рабочие апартаменты Лэндона? Если он заглянетв бюро и ящики стола, возможно, удастся положить конец всем этим слухам.Разумеется, осмотр будет происходить в её присутствии, иначе просто и быть неможет.

— Нет, — твёрдо заявила она, провожая профессора Вудбоди кдверям. — Для этого я ещё не готова. — Она не сразу поняла (потому чтопрофессор скрывал это лучше других), что он такой же безумец, как все. — Акогда я буду готова, я хочу просмотреть всё, не только рукописи.

— Но…

— Всё по-прежнему, — очень серьёзно ответила она.

— Я не понимаю, что вы хотите этим сказать. Разумеется, онне понимал. Эта фраза была частью их семейного языка. Сколько раз Скотт влеталв дом и кричал: «Эй, Лизи, я дома… всё по-прежнему?» — то есть спрашивал: всёхорошо, всё нормально? Но, как и большинство «фраз силы»[5] (Скотт как-торасшифровал этот термин Лизи, но она и без того знала, о чём речь), в ней был искрытый смысл. Лизи могла бы объяснять эти нюансы профессору целый день, и онвсё равно не понял бы. Почему? Потому что был инкунком, а когда дело касалосьСкотта Лэндона, инкунков интересовало только одно.

— Это не имеет значения, — сказала она пять месяцев назадпрофессору Вудбоди. — Скотт бы понял.

Если бы Аманда спросила, где хранится «мемориал» Скотта(свидетельства о вручении премий, дипломы и всё такое), Лизи бы солгала (лгалаона очень даже неплохо, хотя и крайне редко): «В «Ю-стор-ит»[6] вМеханик-Фоллс». Аманда, однако, не спросила. Просто пролистывала свой маленькийблокнот, определённо дожидаясь от младшей сестры более чем уместного вопроса,но Лизи его не задала. Она думала о том, какой пустой казалась теперь этаархивная комната, какой пустой и неинтересной после того, как её покинулимногие вещи, связанные со Скоттом. Что-то отправилось на свалку (каккомпьютерный монитор), что-то слишком поцарапали и погнули, чтобы кому-либопоказывать: такая выставка вызвала бы больше вопросов, чем дала ответов.

Наконец Аманда сдалась и открыла блокнот.

— Посмотри сюда. Только посмотри.

Анда протянула ей раскрытый на первой странице блокнот. Всюплощадь страницы, от металлической спирали по левому торцу до правого края (каккодированное послание от тех уличных сумасшедших, с которыми приходитсяпостоянно сталкиваться в Нью-Йорке, потому что на психиатрические лечебницы нехватает денег), занимали написанные на синих линиях числа. Большинство Аманда обводилакружком. Некоторые брала в квадрат. Она перевернула страницу, и глазам Лизиоткрылись уже две, заполненные числами. На следующей числа занимали тольковерхнюю половину. И заканчивалось всё числом 846.

Аманда искоса глянула на сестру, раскрасневшаяся, весёлая, ивзгляд этот означал (когда ей было двенадцать лет, а Лизи — два годика), чтоАнде удалась какая-то пакость и кое-кому придётся плакать. Лизи обнаружила, чтоей хочется узнать (с определённым интересом, но и с предчувствием дурного), чемвсё обернётся на этот раз. Аманда вела себя как-то странно с того самогомомента, как появилась в доме. Может, сказывались низкая, тяжёлая облачность идухота. Но более вероятную причину следовало искать во внезапном отсутствии еёвечного бойфренда. Если Анда намеревалась выдать очередную эмоциональную бурюиз-за того, что Чарли Корриво бросил её, тогда Лизи следовало к этомуподготовиться. Ей никогда не нравился Корриво, она ему не доверяла, пусть он ибыл банкиром. Да и как она могла доверять человеку, если после весеннейраспродажи выпечки, доход от которой пошёл на нужды библиотеки, она случайноуслышала в «Мудром тигре», как какие-то мужчины называли его Балаболом.Хорошенькое прозвище для банкира? Понятно, что оно означало. И, конечно же, ондолжен был знать, что в прошлом у Анды были проблемы с психикой.