class="v">        Так прочти и дерзай

        и сразись за него» он рёк мне

«К своему оружию каждый» он рёк

И простёр свои руки точь-в-точь как мог бы

молодой послушник Бог чтобы боль с веселием сплавить вместе.

   Сперва проскользнули с силой

   и с высокого бастиона сорвавшись рухнули

   Семь Секир

        совсем как Гроза бывает

        в нулевую точку где птаха малая

        вновь с начала песню благоухает

кровь чистейшая из изгнания возвращалась

и чудовища принимали человеческое обличье

        Столь разумно Непостижимое

   А потом и все братцы-ветры ко мне сошлись

   мальчишки с надутыми щеками

   и зелёными хвостами широкими ровно как у русалок

        и другие, старцы, знакомцы давнишние

        бородатые панцирнокожие

        И тучу они разделили на две

        А затем на четыре части

   и немногое что осталось на север сдунули

   встала в воду стопой широкой горделивая крепость Кулес

Просияла линия горизонта

густая зримая неприступная

        СЕ первый гимн.

И ТОТ кем воистину был я Много веков назад

В огне ещё зеленящийся Нерукотворный

        вывел пальцем долгие

        линии

   то взметая их вверх отрывисто

   то спуская ниже плавными дугами

        под одной другая

материки великие и я чуял

что они пахнут почвой точь-в-точь как разум

        Столько правды было

        что земля за мною пошла покорно

   в потайных местах покраснела

   а в других покрылась мелкой сосновой хвоей

   Чуть ленивее дальше:

        то всхолмья то косогоры

а порой отдыхая рукой медлительной

        луговины чертил поля

   и внезапно опять каменья дикие и безлесые

яростными рывками

   На какой-то миг он замер чтобы обдумать

        нечто трудное или совсем высокое:

        Олимп, Тайгет

«То, что в помощь тебе останется навсегда

и когда ты умрёшь» так рёк он

   И сквозь камни продевши нити

   поднял глыбу сланца из недр земли

   вкруг по склону широкие закрепил ступени

   На которых расставил сам же

        источники беломраморные

        мельницы ветряные

        крохотные розовые купола

        и сквозные высокие голубятни

Добродетель о четырёх прямых углах

И когда он задумался

как им сладко в объятиях друг у друга

   любовью канавы наполнились и склонились

   добродушные звери коровы и их телята

   как будто соблазна в мире не было никакого

   и как будто ножей ещё не существовало

«Нужно мужество чтобы жить в согласии» так он рёк мне

   и вокруг себя обернувшись ладони раскрыл и сеял

        колокольчики молочай шафран

        всех возможных видов земные звёзды

   и у каждой дырочка в лепестке знак происхождения

        и превосходства и силы

        СЕЙ МИР

        сей малый мир, сей мир великий!

        НО ПРЕЖДЕ чем я услышал музыку или ветер

        я пошёл вперёд чтобы встать на открытом месте

(по бескрайним красным пескам подымался я

своей пятой стирая следы Истории)

   в простынях запутавшись Было то чего я искал

   трепещущим и невинным как виноградник

   и глубоким и нерассветным как та сторона небес

Крупица души какая-то в толще глины

        Тогда он рёк и возникло море

        И узрел я и восхитился

И в его глуби он миры посеял по образу

и подобию моему:

        вот каменные лошадки с торчащей гривой

        и тихие амфоры

        и косые дельфиньи спины

вот Иос и Сикинос и Серифос и Милос

«Что ни слово то ласточка» рёк он

«Чтобы в знойную пору весну тебе приносила»

«И да будет много ветвей масличных

   чтобы свет тебе просеивали в ладонях

   чтобы он легко по снам твоим рассыпался

и да будет много цикад

   чтобы ты о них не помнил и их не чуял

   как не чуешь биения у себя в запястье

но да будет воды немного

   чтобы ты называл её Богом и значение слов её понял

и одно лишь дерево

   без отары

   чтобы ты его числил другом

   и знал его дорогое имя

и скупая почва тебе под ноги

   чтобы негде было расправить корень

   и пришлось буравить всё глубже в недра

и широкое сверху небо

   чтобы ты прочёл на нём бесконечность»

        СЕЙ МИР

        сей малый мир, сей мир великий!

«И МИРУ СЕМУ потребно чтобы ты его видел и постигал»

   он рёк: «Смотри!» И из глаз моих посевы хлынули

   бегущие стремительнее чем дождь

   через сотни гектаров земли нехоженой

За корень ловящие искры во тьме и струи воды внезапной

        Целину молчания я осваивал чтобы на ней оставить

        созвучий завязи и золотые ростки оракулов

Кирка по-прежнему у меня в руках

   я растения видел большие коротколапые повернувшиеся ко мне

   одни залаяли, другие – язык казали:

        И сморода была там, и спаржа

        и петрушка с листом курчавым

        и имбирь, и герань там были

        и укроп, и паслён

Слоги тайные из которых я силился имя своё сложить

«Хвала» он рёк «разумеешь ты грамоту

и многое изучить ещё предстоит

   если вникнуть захочешь поглубже в Неважное

   Но настанет день – ты помощников обретёшь

        Вот, запомни:

        Зефир бронебойный

        плод граната мракоубийственный

        поцелуи быстроногие и огнистые»

И слова его как аромат улетучились

Девять часов куропатка отбила о глубокую грудь благозвучия

        и сплочённые встали дома

        маломерные прямоугольные

        с комнатёнкой белёной и дверью окрашенной синькой

   Под лозой виноградной

   я долгое время провёл

   вместе с тихими тихими щебетами

   воркованием треском кукованием дальним:

        Вот голубка вот аист

        вот и каменный дрозд

        козодой камышовая курочка

   был и шмель там со мной

   и коровка что Божьей зовут

И земля между ног моих голых подставленных солнцу

   и два моря опять

   и третье меж ними – мандарины цитроны лимоны —

   и мистраль над собою поднявший протоку высокую

   небесный озон обновляя

        Внизу на днище