какие у него острые и крепкие клыки. Но сейчас у нее все клокотало внутри от этого птичьего бунта! «Какие нахалки! Да кто они такие? Да как они смеют не пускать меня к своим кормушкам?» — гневные мысли без передышки, напористо наскакивали одна на другую. Бдительность по отношению к опасности, грозящей ей от Барбоса, если она посягнет на его еду, совсем притупилась от разбушевавшейся внутри ее страсти гнева. И Несушка с петушиной воинственностью неуклюжими прыжками подскочила к миске Барбоса и… ну клевать, что там осталось от его завтрака! А Барбос специально не доел остатки хозяйской каши и вареных овощей, решив проучить на этот раз наглую «королеву».

Глава третья

ИЗГНАНИЕ. СУДЬБОНОСНАЯ ВСТРЕЧА

Увлекшись содержимым миски Барбоса, Несушка не сразу заметила, как пес, настраиваясь на бой, оскалил зубы и свирепо зарычал! В следующий момент он с угрожающим рыком бросился на нее! Но не успел схватить наглую курицу своими клыками, так как у Несушки была превосходная реакция! С испугу у нее сработал природный инстинкт самосохранения и, несмотря на чрезмерную упитанность, курица подпрыгнула так высоко, что Барбос не смог дотянуться до нее. Объятая страхом, она помчалась со скоростью молнии куда глаза глядят. А глядели они за околицу, на край поля, где начинался лес. Бежит, крыльями машет, а взлететь не может… Добежала до ручья, да как с перепугу подпрыгнет вверх, продолжая махать крыльями, все быстрее и быстрее! Так и перелетела через ручей. Приземляясь, чуть было не свернула шею от своей неловкости, но страх гнал ее дальше, к лесу. А Барбос, хоть и умел плавать, но не захотел мочить свои лохматые бока из-за какой-то сумасшедшей курицы. Он злобно лаял ей вдогонку пока она была в поле его видимости. Потеряв ее из виду, пес постепенно успокоился и медленно побрел обратно, мстительно представляя, как намнет бока и повыдергает все золотые перья из крыльев этой королевы-самозванки, когда она вернется. А то, что она вернется, он не сомневался: уж больно хорошо ей жилось у его добрых хозяев…

Продолжая свой неистовый бег, курица добежала до леса и, услышав приятный птичий голос, остановилась. Это была белая куропатка, она сидела высоко на дереве на самом краю леса и поэтому видела, как курица бежала вприпрыжку сломя голову и чудесным образом перелетела через ручей.

— Ты что несешься, словно смерть гонится за тобой, глупая птица? Курице не понравилось, что ее назвали глупой, да еще птицей, так как она часто слышала от людей, что «курица — не птица». А вот кто она, ей не хотелось даже и задумываться. У нее было имя — Несушка — и все тут!

— Меня звать Несушка. А ты кто? — задирая голову вверх, чтобы разглядеть куропатку, спросила курица.

— Я куропатка, можно сказать родственница твоя, из отряда куриных, зовут меня Стрелкой.

— Хорошо, сестрица, я рада услышать здесь в лесу приятный, спокойный голос и вижу, что ты действительно похожа на меня. Спускайся вниз, поговорим, — сказала она тоном, не терпящим возражения — властно и повелительно.

— Нет, сестричка, лучше ты взлетай ко мне на дерево. Здесь, как ты понимаешь, гораздо безопаснее, — спокойно ответила куропатка, не придавая значения командным ноткам курицы.

— Конечно, безопаснее, сестрица, но я же не умею летать! — завопила курица.

— Вот так, так! А как же ты перелетела через ручей? — подзадоривала Стрелка, потому что все видела и прекрасно понимала, как и почему все это случилось.

— Это чистая случайность! От страха, наверно. Я никогда раньше не летала даже через лужу, — бормотала курица, словно извиняясь за это свое «геройство».

— И много вас в деревне таких «нелетающих недотеп»?

— Почти в каждом дворе, — бросила в ответ курица, часто дыша и нервозно бегая вокруг дерева, на котором сидела куропатка.

— Двор — это что? Клетка для птиц? — поинтересовалась куропатка, слетая на этом вопросе на самую нижнюю ветку дерева.

— Нет, совсем и не клетка! Ворота нашего двора часто бывают открыты, и мы ходим иногда погулять по деревенской улочке, чтобы лучше размять лапки и посмотреть, как идет жизнь на других дворах. Правда, боимся далеко отходить от своего родного двора: мало ли кто может напасть на нас? — озираясь по сторонам, словно, она сейчас находится на той самой улице, проговорила Несушка.

— Значит, вы просто живете в неволе, но по собственной воле? — засмеялась Стрелка, довольная своим каламбуром.

— Наверно, ты права, сестрица, я никогда раньше не думала об этом. У вас здесь в лесу своя жизнь, у нас в деревне с людьми, своя. Вам нас не понять…

— А почему же вы все-таки не можете летать? Ведь крылья у вас, как и у нас — куропаток — такие же по форме и подходящие вам по размеру, то есть, приспособлены к полету? — допытывалась неугомонная Стрелка. — Если бы пес догнал тебя еще до того, как ты добежала до ручья, ты бы могла погибнуть!

— Это уж точно! Кво-кво-о-о… — со вздохом ответила курица и застонала, представляя страшную картину насилия. — Но я все же успела! Я перелетела через ручей! — победно вскрикнула она через несколько мгновений. Несушка встрепенулась, расправила крылья и стала махать ими изо всех сил, стараясь запрыгнуть на ту ветку дерева, на которой сидела куропатка. Боевой дух в ней снова восторжествовал! Она мгновенно переключилась с роли «потенциальной жертвы» на роль «победителя» и стала вспоминать все свои прошлые заслуги:

— Я очень быстрая и ловкая! — выкрикнула курица, с жаром подпрыгивая вверх. — Я храбрая, я красивая, я, я, я выдающаяся курица-несушка! На этих словах она почему-то перестала прыгать и начала с рвением голодной курицы рыть лапами землю, словно искала там червяков. Земля фейерверком летела назад из-под ее сильных лап. — Меня на моем дворе все зовут королевой! Видишь, какое у меня золотое оперение?! — распластав крылья, словно для объятия, с восторгом проговорила, нет, пропела, курица. Кружась на полянке, словно в танце, Несушка демонстрировала куропатке свои золотые, вперемежку с белыми, перья. — А хозяева-то как мной довольны! Ты не знаешь, дорогая сестрица, какие я несу яйца — будто волшебные, с перламутровым отливом! На рынке их раскупают, как драгоценный жемчуг! — хвасталась Несушка, гордо, по-петушиному вышагивая перед ошеломленной куропаткой, словно вдоль базарных рядов, где лежат ее необыкновенные яйца.

— Ладно, будет тебе устраивать тут мне свою презентацию! — сказала Стрелка. А про себя подумала: «Вот это тщеславие! Вот это гордыня — во всем своем великолепии! Ох и трудно же тебе будет, голубушка, привыкнуть к новой